Неточные совпадения
Когда она так
смотрела на отца, Климу казалось, что расстояние между ею и отцом увеличивается, хотя оба не двигаются с
мест.
Доктор
смотрел на все вокруг унылым взглядом человека, который знакомится с
местом, где он должен жить против воли своей.
Не хотелось
смотреть на людей, было неприятно слышать их голоса, он заранее знал, что скажет мать, Варавка, нерешительный доктор и вот этот желтолицый, фланелевый человек, сосед по
месту в вагоне, и грязный смазчик с длинным молотком в руке.
Клим Самгин несколько раз
смотрел на звонаря и вдруг заметил, что звонарь похож на Дьякона. С этой минуты он стал думать, что звонарь совершил какое-то преступление и вот — молча кается. Климу захотелось видеть Дьякона на
месте звонаря.
Бесконечную речь его пресек Диомидов, внезапно и бесшумно появившийся в дверях, он мял в руках шапку, оглядываясь так, точно попал в незнакомое
место и не узнает людей. Маракуев очень, но явно фальшиво обрадовался, зашумел, а Дьякон,
посмотрев на Диомидова через плечо, произнес, как бы ставя точку...
— Кухарка тут не поможет, а надобно
место собраний переменить, — сказал Дьякон и почему-то
посмотрел на хозяйку из-под ладони, как
смотрят на предмет отдаленный и неясный.
— Не знаю, — сказала Гогина. — Но я много видела и вижу этих ветеранов революции. Романтизм у них выхолощен, и осталась на
месте его мелкая, личная злость.
Посмотрите, как они не хотят понять молодых марксистов, именно — не хотят.
— Там есть
место: Гончаров вышел на палубу,
посмотрел на взволнованное море и нашел его бессмысленным, безобразным. Помнишь?
— Рабочие и о нравственном рубле слушали молча, покуривают, но не смеются, — рассказывала Татьяна, косясь на Сомову. — Вообще там, в разных
местах, какие-то люди собирали вокруг себя небольшие группы рабочих, уговаривали. Были и бессловесные зрители; в этом качестве присутствовал Тагильский, — сказала она Самгину. — Я очень боялась, что он меня узнает. Рабочие узнавали сразу: барышня! И
посматривают на меня подозрительно… Молодежь пробовала в царь-пушку залезать.
«С холодной душой идут, из любопытства», — думал он, пренебрежительно из-под очков
посматривая на разнолицых, топтавшихся на
месте людей. Сам он, как всегда, чувствовал себя в толпе совершенно особенным, чужим человеком и убеждал себя, что идет тоже из любопытства; убеждал потому, что у него явилась смутная надежда: а вдруг произойдет нечто необыкновенное?
Эти фразы не смущали Самгина, напротив: в нем уже снова возрождалась смутная надежда на командующее
место в жизни, которая, пошатываясь, поскрипывая, стеная и вздыхая,
смотрела на него многими десятками глаз и точно ждала каких-то успокоительных обещаний, откровений.
Место Анфимьевны заняла тощая плоскогрудая женщина неопределенного возраста; молчаливая, как тюремный надзиратель, она двигалась деревянно, неприятно
смотрела прямо в лицо, — глаза у нее мутновато-стеклянные; когда Варвара приказывала ей что-нибудь, она, с явным усилием размыкая тонкие, всегда плотно сжатые губы, отвечала двумя словами...
Самгин
смотрел на гроб, на ямы, на пустынное
место и, вздрагивая, думал...
В шапке черных и, должно быть, жестких волос с густосиними щеками и широкой синей полосой на
месте усов, которые как бы заменялись толстыми бровями, он
смотрел из-под нахмуренных бровей мрачно, тяжело вздыхал, его толстые ярко-красные ‹губы› смачно чмокали, и, спрятав руки за спину, не улыбаясь, звонким, но комически унылым голосом он рассказывал...
—
Место — неуютное. Тоскливо.
Смотришь вокруг, — говорил Дмитрий, — и возмущаешься идиотизмом власти, их дурацкими приемами гасить жизнь. Ну, а затем, присмотришься к этой пустынной земле, и как будто почувствуешь ее жажду человека, — право! И вроде как бы ветер шепчет тебе: «Ага, явился? Ну-ко, начинай…»
Он хорошо помнил опыт Москвы пятого года и не выходил на улицу в день 27 февраля. Один, в нетопленой комнате, освещенной жалким огоньком огарка стеариновой свечи, он стоял у окна и
смотрел во тьму позднего вечера, она в двух
местах зловеще, докрасна раскалена была заревами пожаров и как будто плавилась, зарева росли, растекались, угрожая раскалить весь воздух над городом. Где-то далеко не торопясь вползали вверх разноцветные огненные шарики ракет и так же медленно опускались за крыши домов.
Он решил, что завтра, с утра, пойдет
смотреть на революцию и определит свое
место в ней.
Подошел рабочий в рыжем жилете поверх черной суконной рубахи, угловатый, с провалившимися глазами на закопченном лице, закашлялся,
посмотрел, куда плюнуть, не найдя
места, проглотил мокроту и сказал хрипло, негромко...
Неточные совпадения
Я пошла на речку быструю, // Избрала я
место тихое // У ракитова куста. // Села я на серый камушек, // Подперла рукой головушку, // Зарыдала, сирота! // Громко я звала родителя: // Ты приди, заступник батюшка! //
Посмотри на дочь любимую… // Понапрасну я звала. // Нет великой оборонушки! // Рано гостья бесподсудная, // Бесплемянная, безродная, // Смерть родного унесла!
Вот вышла из мрака одна тень, хлопнула: раз-раз! — и исчезла неведомо куда;
смотришь, на
место ее выступает уж другая тень и тоже хлопает, как попало, и исчезает…"Раззорю!","Не потерплю!" — слышится со всех сторон, а что разорю, чего не потерплю — того разобрать невозможно.
Пошли в обход, но здесь наткнулись на болото, которого никто не подозревал.
Посмотрел Бородавкин на геометрический план выгона — везде все пашня, да по мокрому
месту покос, да кустарнику мелкого часть, да камню часть, а болота нет, да и полно.
В полдень поставили столы и стали обедать; но бригадир был так неосторожен, что еще перед закуской пропустил три чарки очищенной. Глаза его вдруг сделались неподвижными и стали
смотреть в одно
место. Затем, съевши первую перемену (были щи с солониной), он опять выпил два стакана и начал говорить, что ему нужно бежать.
Анна ничего не говорила и, не спуская бинокля,
смотрела в одно
место.