Неточные совпадения
Обняв
ноги,
он положил подбородок
на колени, двигал челюстями и не слышал, как вошел брат. Когда Клим спросил у
него книгу Некрасова, оказалось, что ее нет у Дмитрия, но отец обещал подарить ее.
У стены прислонился черный диван с высунувшимися клочьями мочала, а над
ним портреты Чернышевского, Некрасова, в золотом багете сидел тучный Герцен,
положив одну
ногу на колено свое, рядом с
ним — суровое, бородатое лицо Салтыкова.
Помолчали. Макаров сидел согнувшись,
положив ногу на ногу. Клим пристально посмотрел
на него и спросил...
Клим зажег свечу, взял в правую руку гимнастическую гирю и пошел в гостиную, чувствуя, что
ноги его дрожат. Виолончель звучала громче, шорох был слышней.
Он тотчас догадался, что в инструменте — мышь, осторожно
положил его верхней декой
на пол и увидал, как из-под нее выкатился мышонок, маленький, как черный таракан.
Подскакал офицер и, размахивая рукой в белой перчатке, закричал
на Инокова, Иноков присел, осторожно
положил человека
на землю, расправил руки,
ноги его и снова побежал к обрушенной стене; там уже копошились солдаты, точно белые, мучные черви, туда осторожно сходились рабочие, но большинство
их осталось сидеть и лежать вокруг Самгина;
они перекликались излишне громко, воющими голосами, и особенно звонко, по-бабьи звучал один голос...
— Шш! — зашипел Лютов, передвинув саблю за спину, где она повисла, точно хвост.
Он стиснул зубы,
на лице
его вздулись костяные желваки, пот блестел
на виске, и левая
нога вздрагивала под кафтаном. За
ним стоял полосатый арлекин, детски
положив подбородок
на плечо Лютова, подняв руку выше головы, сжимая и разжимая пальцы.
Наступили удивительные дни. Все стало необыкновенно приятно, и необыкновенно приятен был сам себе лирически взволнованный человек Клим Самгин.
Его одолевало желание говорить с людями как-то по-новому мягко, ласково. Даже с Татьяной Гогиной, антипатичной
ему,
он не мог уже держаться недружелюбно. Вот она сидит у постели Варвары,
положив ногу на ногу, покачивая
ногой, и задорным голосом говорит о Суслове...
— По Арбатской площади шел прилично одетый человек и, подходя к стае голубей, споткнулся, упал; голуби разлетелись, подбежали люди,
положили упавшего в пролетку извозчика; полицейский увез
его, все разошлись, и снова прилетели голуби. Я видела это и подумала, что
он вывихнул
ногу, а
на другой день читаю в газете: скоропостижно скончался.
— Только? — спросил
он, приняв из рук Самгина письмо и маленький пакет книг; взвесил пакет
на ладони,
положил его на пол,
ногою задвинул под диван и стал читать письмо, держа
его близко пред лицом у правого глаза, а прочитав, сказал...
Сойдя с лестницы, она взяла повара поперек тела, попыталась поднять
его на плечо и — не сладив,
положила под
ноги себе. Самгин ушел, подумав...
Дуняша
положила руку Лютова
на грудь
его, но рука снова сползла и палец коснулся паркета. Упрямство мертвой руки не понравилось Самгину, даже заставило
его вздрогнуть. Макаров молча оттеснил Алину в угол комнаты, ударом
ноги открыл там дверь, сказал Дуняше: «Иди к ней!» — и обратился к Самгину...
На скамье остался человек в соломенной шляпе; сидел
он,
положив локти
на спинку скамьи, вытянув
ноги, шляпа
его, освещенная луною, светилась, точно медная,
на дорожке лежала
его тень без головы.
Ее ведут все гурьбой, и через какие-нибудь пять минут мамина постель представляет собой любопытное зрелище. Спит Соня. Возле нее похрапывает Алеша.
Положив на их ноги голову, спят Гриша и Аня. Тут же, кстати, заодно примостился и кухаркин сын Андрей. Возле них валяются копейки, потерявшие свою силу впредь до новой игры. Спокойной ночи!
Неточные совпадения
— Я
полагаю… — начала было Дарья Александровна, но в это время Васенька Весловский, наладив коба
на галоп с правой
ноги, грузно шлепаясь в своей коротенькой жакетке о замшу дамского седла, прогалопировал мимо
них.
Присутствие княгини Тверской, и по воспоминаниям, связанным с нею, и потому, что
он вообще не любил ее, было неприятно Алексею Александровичу, и
он пошел прямо в детскую. В первой детской Сережа, лежа грудью
на столе и
положив ноги на стул, рисовал что-то, весело приговаривая. Англичанка, заменившая во время болезни Анны француженку, с вязаньем миньярдиз сидевшая подле мальчика, поспешно встала, присела и дернула Сережу.
Ласка всё подсовывала голову под
его руку.
Он погладил ее, и она тут же у
ног его свернулась кольцом,
положив голову
на высунувшуюся заднюю лапу. И в знак того, что теперь всё хорошо и благополучно, она слегка раскрыла рот, почмокала губами и, лучше уложив около старых зуб липкие губы, затихла в блаженном спокойствии. Левин внимательно следил за этим последним ее движением.
Из окон комнаты Агафьи Михайловны, старой нянюшки, исполнявшей в
его доме роль экономки, падал свет
на снег площадки пред домом. Она не спала еще. Кузьма, разбуженный ею, сонный и босиком выбежал
на крыльцо. Лягавая сука Ласка, чуть не сбив с
ног Кузьму, выскочила тоже и визжала, терлась об
его колени, поднималась и хотела и не смела
положить передние лапы
ему на грудь.
Ему было под пятьдесят лет, но
он был очень свеж, только красил усы и прихрамывал немного
на одну
ногу.
Он был вежлив до утонченности, никогда не курил при дамах, не
клал одну
ногу на другую и строго порицал молодых людей, которые позволяют себе в обществе опрокидываться в кресле и поднимать коленку и сапоги наравне с носом.
Он и в комнате сидел в перчатках, снимая
их, только когда садился обедать.