Неточные совпадения
Дядя Яков действительно вел себя не совсем обычно. Он не заходил в дом, здоровался с Климом рассеянно и как с незнакомым; он шагал по двору, как по улице, и, высоко
подняв голову, выпятив кадык, украшенный седой щетиной, смотрел в окна глазами чужого. Выходил он из флигеля почти всегда в полдень, в жаркие
часы, возвращался к вечеру, задумчиво склонив голову, сунув руки в карманы толстых брюк цвета верблюжьей шерсти.
Потом он долго и внимательно смотрел на циферблат стенных
часов очень выпуклыми и неяркими глазами. Когда профессор исчез, боднув головою воздух, заика
поднял длинные руки, трижды мерно хлопнул ладонями, но повторил...
«Конечно, это она потому, что стареет и ревнует», — думал он, хмурясь и глядя на
часы. Мать просидела с ним не более получаса, а казалось, что прошло
часа два. Было неприятно чувствовать, что за эти полчаса она что-то потеряла в глазах его. И еще раз Клим Самгин подумал, что в каждом человеке можно обнаружить простенький стерженек, на котором человек
поднимает флаг своей оригинальности.
А через три дня утром он стоял на ярмарке в толпе, окружившей часовню, на которой
поднимали флаг, открывая всероссийское торжище. Иноков сказал, что он постарается провести его на выставку в тот
час, когда будет царь, однако это едва ли удастся, но что, наверное, царь посетит Главный дом ярмарки и лучше посмотреть на него там.
Часы осенних вечеров и ночей наедине с самим собою, в безмолвной беседе с бумагой, которая покорно принимала на себя все и всякие слова, эти
часы очень
поднимали Самгина в его глазах. Он уже начинал думать, что из всех людей, знакомых ему, самую удобную и умную позицию в жизни избрал смешной, рыжий Томилин.
Через два
часа Клим Самгин сидел на скамье в парке санатории, пред ним в кресле на колесах развалился Варавка, вздувшийся, как огромный пузырь, синее лицо его, похожее на созревший нарыв, лоснилось, медвежьи глаза смотрели тускло, и было в них что-то сонное, тупое. Ветер
поднимал дыбом поредевшие волосы на его голове, перебирал пряди седой бороды, борода лежала на животе, который поднялся уже к подбородку его. Задыхаясь, свистящим голосом он понукал Самгина...
— Н-да, чудим, — сказал Стратонов, глядя в лицо Варвары, как на циферблат
часов. — Представь меня, Максим, — приказал он,
подняв над головой бобровую шапку и как-то глупо, точно угрожая, заявил Варваре: — Я знаком с вашим мужем.
Забыв поблагодарить, Самгин
поднял свои чемоданы, вступил в дождь и через
час, взяв ванну, выпив кофе, сидел у окна маленькой комнатки, восстановляя в памяти сцену своего знакомства с хозяйкой пансиона. Толстая, почти шарообразная, в темно-рыжем платье и сером переднике, в очках на носу, стиснутом подушечками красных щек, она прежде всего спросила...
Неточные совпадения
Она поехала в игрушечную лавку, накупила игрушек и обдумала план действий. Она приедет рано утром, в 8
часов, когда Алексей Александрович еще, верно, не вставал. Она будет иметь в руках деньги, которые даст швейцару и лакею, с тем чтоб они пустили ее, и, не
поднимая вуаля, скажет, что она от крестного отца Сережи приехала поздравить и что ей поручено поставить игрушки у кровати сына. Она не приготовила только тех слов, которые она скажет сыну. Сколько она ни думала об этом, она ничего не могла придумать.
Сообразив наконец то, что его обязанность состоит в том, чтобы
поднимать Сережу в определенный
час и что поэтому ему нечего разбирать, кто там сидит, мать или другой кто, а нужно исполнять свою обязанность, он оделся, подошел к двери и отворил ее.
Чичиков
поднял несколько бровь, услышав такое отчасти греческое имя, которому, неизвестно почему, Манилов дал окончание на «юс», но постарался тот же
час привесть лицо в обыкновенное положение.
«Теперь сходитесь». // Хладнокровно, // Еще не целя, два врага // Походкой твердой, тихо, ровно // Четыре перешли шага, // Четыре смертные ступени. // Свой пистолет тогда Евгений, // Не преставая наступать, // Стал первый тихо
подымать. // Вот пять шагов еще ступили, // И Ленский, жмуря левый глаз, // Стал также целить — но как раз // Онегин выстрелил… Пробили //
Часы урочные: поэт // Роняет молча пистолет.
Она его не
подымает // И, не сводя с него очей, // От жадных уст не отымает // Бесчувственной руки своей… // О чем теперь ее мечтанье? // Проходит долгое молчанье, // И тихо наконец она: // «Довольно; встаньте. Я должна // Вам объясниться откровенно. // Онегин, помните ль тот
час, // Когда в саду, в аллее нас // Судьба свела, и так смиренно // Урок ваш выслушала я? // Сегодня очередь моя.