Он нагло посмотрел мне в глаза, и я почувствовала, что щеки мои так и загорелись. Ненависть, презрение
поднялись во мне разом, хлынули волной, затопили меня.
Но рядом с этим гордо-уверенное, радостное чувство
поднималось во мне: я не знал еще, что буду делать, но я знал, что заслоню и защищу Степана.
Неточные совпадения
— Что ж, и ты
меня хочешь замучить! — вскричал он с таким горьким раздражением, с таким отчаянием
во взгляде, что у Разумихина руки опустились. Несколько времени он стоял на крыльце и угрюмо смотрел, как тот быстро шагал по направлению к своему переулку. Наконец, стиснув зубы и сжав кулаки, тут же поклявшись, что сегодня же выжмет всего Порфирия, как лимон,
поднялся наверх успокоивать уже встревоженную долгим их отсутствием Пульхерию Александровну.
— О, по крайней мере
я с ним вчера расплатился, и хоть это с сердца долой! Лиза, знает мама? Да как не знать: вчера-то, вчера-то она
поднялась на
меня!.. Ах, Лиза! Да неужто ты решительно
во всем себя считаешь правой, так-таки ни капли не винишь себя?
Я не знаю, как это судят по-теперешнему и каких ты мыслей, то есть насчет
меня, мамы, брата, отца… Знает Версилов?
Оба моих проводника объяснили
мне, что, если
во время штиля туман вдруг перестает моросить и начинает
подниматься кверху и если при этом раскатистое эхо исчезает, надо ждать весьма сильного дождя.
Ночью
я плохо спал. Почему-то все время
меня беспокоила одна и та же мысль: правильно ли мы идем? А вдруг мы пошли не по тому ключику и заблудились!
Я долго ворочался с боку на бок, наконец
поднялся и подошел к огню. У костра сидя спал Дерсу. Около него лежали две собаки. Одна из них что-то видела
во сне и тихонько лаяла. Дерсу тоже о чем-то бредил. Услышав мои шаги, он спросонья громко спросил: «Какой люди ходи?» — и тотчас снова погрузился в сон.
Кому приходилось странствовать по тайге, тот знает, что значит
во время непогоды найти зверовую фанзу. Во-первых, не надо заготовлять много дров, а во-вторых, фанза все же теплее, суше и надежнее, чем палатка. Пока стрелки возились около фанзы,
я вместе с Чжан Бао
поднялся на ближайшую сопку. Оттуда, сверху, можно было видеть, что делалось в долине реки Билимбе.