Неточные совпадения
— А мы тут разбирали «Тартюфа», —
говорил дядя Хрисанф, усевшись рядом
с Климом и шаркая по
полу ногами в цветных туфлях.
— Передавили друг друга. Страшная штука. Вы — видели? Черт… Расползаются
с поля люди и оставляют за собой трупы. Заметили вы: пожарные едут
с колоколами, едут и — звонят! Я
говорю: «Подвязать надо, нехорошо!» Отвечает: «Нельзя». Идиоты
с колокольчиками… Вообще, я скажу…
Спивак, идя по дорожке, присматриваясь к кустам, стала рассказывать о Корвине тем тоном, каким
говорят, думая совершенно о другом, или для того, чтоб не думать. Клим узнал, что Корвина, больного, без сознания, подобрал в
поле приказчик отца Спивак; привез его в усадьбу, и мальчик рассказал, что он был поводырем слепых; один из них, называвший себя его дядей, был не совсем слепой, обращался
с ним жестоко, мальчик убежал от него, спрятался в лесу и заболел, отравившись чем-то или от голода.
Незадолго до этого дня пред Самгиным развернулось
поле иных наблюдений. Он заметил, что бархатные глаза Прейса смотрят на него более внимательно, чем смотрели прежде. Его всегда очень интересовал маленький, изящный студент, не похожий на еврея спокойной уверенностью в себе и на юношу солидностью немногословных речей. Хотелось понять: что побуждает сына фабриканта шляп заниматься проповедью марксизма? Иногда Прейс, состязаясь
с Маракуевым и другими народниками в коридорах университета,
говорил очень странно...
Это она крикнула потому, что Гогин, подхватив ее под локти, приподнял
с пола и переставил в сторону от Клима,
говоря...
Хотя кашель мешал Дьякону, но
говорил он
с великой силой, и на некоторых словах его хриплый голос звучал уже по-прежнему бархатно. Пред глазами Самгина внезапно возникла мрачная картина: ночь, широчайшее
поле, всюду по горизонту пылают огромные костры, и от костров идет во главе тысяч крестьян этот яростный человек
с безумным взглядом обнаженных глаз. Но Самгин видел и то, что слушатели, переглядываясь друг
с другом, похожи на зрителей в театре, на зрителей, которым не нравится приезжий гастролер.
Поп
говорил отрывисто, делая большие паузы, повторяя слова и, видимо,
с трудом находя их. Шумно всасывал воздух, растирал синеватые щеки, взмахивал головой, как длинноволосый, и после каждого взмаха щупал остриженную голову, задумывался и молчал, глядя в
пол. Медлительный Мартын писал все быстрее, убеждая Клима, что он не считается
с диктантом Гапона.
Он схватил Самгина за руку, быстро свел его
с лестницы, почти бегом протащил за собою десятка три шагов и, посадив на ворох валежника в саду, встал против, махая в лицо его черной
полою поддевки, открывая мокрую рубаху, голые свои ноги. Он стал тоньше, длиннее, белое лицо его вытянулось, обнажив пьяные, мутные глаза, — казалось, что и борода у него стала длиннее. Мокрое лицо лоснилось и кривилось, улыбаясь, обнажая зубы, — он что-то
говорил, а Самгин, как бы защищаясь от него, убеждал себя...
— Он всегда о людях
говорил серьезно, а о себе — шутя, — она, порывисто вставая, бросив скомканный платок на
пол, ушла в соседнюю комнату,
с визгом выдвинула там какой-то ящик, на
пол упала связка ключей, — Самгину почудилось, что Лютов вздрогнул, даже приоткрыл глаза.
Неточные совпадения
О! я шутить не люблю. Я им всем задал острастку. Меня сам государственный совет боится. Да что в самом деле? Я такой! я не посмотрю ни на кого… я
говорю всем: «Я сам себя знаю, сам». Я везде, везде. Во дворец всякий день езжу. Меня завтра же произведут сейчас в фельдмарш… (Поскальзывается и чуть-чуть не шлепается на
пол, но
с почтением поддерживается чиновниками.)
Но чем громче он
говорил, тем ниже она опускала свою когда-то гордую, веселую, теперь же постыдную голову, и она вся сгибалась и падала
с дивана, на котором сидела, на
пол, к его ногам; она упала бы на ковер, если б он не держал ее.
— Вот он! — проговорила княгиня, указывая на Вронского, в длинном пальто и в черной
с широкими
полями шляпе шедшего под руку
с матерью. Облонский шел подле него, что-то оживленно
говоря.
«Нет, я не так, —
говорил Чичиков, очутившись опять посреди открытых
полей и пространств, — нет, я не так распоряжусь. Как только, даст Бог, все покончу благополучно и сделаюсь действительно состоятельным, зажиточным человеком, я поступлю тогда совсем иначе: будет у меня и повар, и дом, как полная чаша, но будет и хозяйственная часть в порядке. Концы сведутся
с концами, да понемножку всякий год будет откладываться сумма и для потомства, если только Бог пошлет жене плодородье…» — Эй ты — дурачина!
— Ваше сиятельство! не сойду
с места, покуда не получу милости! —
говорил <Чичиков>, не выпуская сапог князя и проехавшись, вместе
с ногой, по
полу в фраке наваринского пламени и дыма.