Неточные совпадения
— Да,
победить! — кричал он. — Но — в какой борьбе? В борьбе за пятачок? За то, чтобы
люди жили сытее, да?
«В сущности, это — победа, они
победили», — решил Самгин, когда его натиском толпы швырнуло в Леонтьевский переулок. Изумленный бесстрашием
людей, он заглядывал в их лица, красные от возбуждения, распухшие от ударов, испачканные кровью, быстро застывавшей на морозе. Он ждал хвастливых криков, ждал выявления гордости победой, но высокий, усатый
человек в старом, грязноватом полушубке пренебрежительно говорил, прислонясь к стене...
— Потому что — авангард не
побеждает, а погибает, как сказал Лютов? Наносит первый удар войскам врага и — погибает? Это — неверно. Во-первых — не всегда погибает, а лишь в случаях недостаточно умело подготовленной атаки, а во-вторых — удар-то все-таки наносит! Так вот, Самгин, мой вопрос: я не хочу гражданской войны, но помогал и, кажется, буду помогать
людям, которые ее начинают. Тут у меня что-то неладно. Не согласен я с ними, не люблю, но, представь, — как будто уважаю и даже…
— Не стреляют. Может быть… Ах, как мало оружия у нас! Но все-таки рабочие
победят, Клим, вот увидишь! Какие
люди! Ты Кутузова не встречал?
«
Человеку с таким лицом следовало бы молчать», — решил Самгин. Но
человек этот не умел или не хотел молчать. Он непрощенно и вызывающе откликался на все речи в шумном вагоне. Его бесцветный, суховатый голос, ехидно сладенький голосок в соседнем отделении и бас
побеждали все другие голоса. Кто-то в коридоре сказал...
Локомотив снова свистнул, дернул вагон, потащил его дальше, сквозь снег, но грохот поезда стал как будто слабее, глуше, а остроносый —
победил:
люди молча смотрели на него через спинки диванов, стояли в коридоре, дымя папиросами. Самгин видел, как сетка морщин, расширяясь и сокращаясь, изменяет остроносое лицо, как шевелится на маленькой, круглой голове седоватая, жесткая щетина, двигаются брови. Кожа лица его не краснела, но лоб и виски обильно покрылись потом,
человек стирал его шапкой и говорил, говорил.
В общем было как-то непоколебимо, навсегда скучно, и явилась мысль, что Иноковы, Кутузовы и другие
люди этого типа рискуют свободой и жизнью — бесполезно, не
победить им, не разрушить эту теплую, пыльную скуку.
Действия этой женщины не интересовали его, ее похвалы Харламову не возбуждали ревности. Он был озабочен решением вопроса: какие перспективы и пути открывает пред ним война? Она поставила под ружье такое количество
людей, что, конечно, продлится недолго, — не хватит средств воевать года. Разумеется, Антанта
победит австро-германцев. Россия получит выход в Средиземное море, укрепится на Балканах. Все это — так, а — что выиграет он? Твердо, насколько мог, он решил: поставить себя на видное место. Давно пора.
— Несколько непонятна политика нам, простецам. Как это: война расходы усиливает, а — доход сократили? И вообще, знаете, без вина — не та работа! Бывало, чуть
люди устанут, посулишь им ведерко, они снова оживут. Ведь —
победим, все убытки взыщем. Только бы скорее! Ударить разок, другой, да и потребовать: возместите протори-убытки, а то — еще раз стукнем.
Неточные совпадения
Есть
люди, которые, встречая своего счастливого в чем бы то ни было соперника, готовы сейчас же отвернуться от всего хорошего, что есть в нем, и видеть в нем одно дурное; есть
люди, которые, напротив, более всего желают найти в этом счастливом сопернике те качества, которыми он
победил их, и ищут в нем со щемящею болью в сердце одного хорошего.
Да, тут есть правда; но
человеку врожденна и мужественность: надо будить ее в себе и вызывать на помощь, чтобы
побеждать робкие движения души и закалять нервы привычкою. Самые робкие характеры кончают тем, что свыкаются. Даже женщины служат хорошим примером тому: сколько англичанок и американок пускаются в дальние плавания и выносят, даже любят, большие морские переезды!
Наоборот, нужно говорить, что перед Богом, в обращенности к Богу,
человек подымается, он высок, он
побеждает ничто.
Свободная религиозная и социальная психология должна
победить внутри каждого
человека рабскую религиозную и социальную психологию.
Только потому, что
человек отчужден от самого себя и выброшен вовне, может явиться претензия
победить трагизм смерти, главный трагизм человеческого существования.