Неточные совпадения
Однажды Клим пришел домой с урока
у Томилина, когда уже кончили
пить вечерний
чай, в столовой
было темно и во всем доме так необычно тихо, что мальчик, раздевшись, остановился в прихожей, скудно освещенной маленькой стенной лампой, и стал пугливо прислушиваться к этой подозрительной тишине.
Он перешел в столовую,
выпил чаю, одиноко посидел там, любуясь, как легко растут новые мысли, затем пошел гулять и незаметно для себя очутился
у подъезда дома, где жила Нехаева.
—
Был я там, — сказал Христос печально,
А Фома-апостол усмехнулся
И напомнил: —
Чай, мы все оттуда. —
Поглядел Христос во тьму земную
И спросил Угодника Николу:
— Кто это лежит там,
у дороги,
Пьяный, что ли, сонный аль убитый?
— Нет, — ответил Николай Угодник. —
Это просто Васька Калужанин
О хорошей жизни замечтался.
— В сущности, город — беззащитен, — сказал Клим, но Макарова уже не
было на крыше, он незаметно ушел. По улице, над серым булыжником мостовой, с громом скакали черные лошади, запряженные в зеленые телеги, сверкали медные головы пожарных, и все это
было странно, как сновидение. Клим Самгин спустился с крыши, вошел в дом, в прохладную тишину. Макаров сидел
у стола с газетой в руке и читал, прихлебывая крепкий
чай.
Лидия не пришла
пить чай, не явилась и ужинать. В течение двух дней Самгин сидел дома, напряженно ожидая, что вот, в следующую минуту, Лидия придет к нему или позовет его к себе. Решимости самому пойти к ней
у него не
было, и
был предлог не ходить: Лидия объявила, что она нездорова, обед и
чай подавали для нее наверх.
— Впрочем — ничего я не думал, а просто обрадовался человеку. Лес, знаешь. Стоят обугленные сосны, буйно цветет иван-чай. Птички ликуют, черт их побери. Самцы самочек опевают. Мы с ним, Туробоевым, тоже самцы, а
петь нам — некому. Жил я
у помещика-земца, антисемит, но, впрочем, — либерал и надоел он мне пуще овода. Жене его под сорок, Мопассанов читает и мучается какими-то спазмами в животе.
— Фу! Это — эпидемия какая-то! А знаешь, Лидия увлекается философией, религией и вообще… Где Иноков? — спросила она, но тотчас же, не ожидая ответа, затараторила: — Почему не
пьешь чай? Я страшно обрадовалась самовару. Впрочем,
у одного эмигранта в Швейцарии
есть самовар…
Вышло
у него грубовато, неуместно, он, видимо, сам почувствовал это и снова нахмурился. Пока Варвара хлопотала, приготовляя
чай, между Сомовой и студентом быстро завязалась колкая беседа. Сомова как-то подтянулась, бантики и ленточки ее кофты ощетинились, и Климу смешно
было слышать, как она, только что омыв пухленькое лицо свое слезами, говорит Маракуеву небрежно и насмешливо...
Вошла Лидия, одетая в необыкновенный халатик оранжевого цвета, подпоясанный зеленым кушаком. Волосы
у нее
были влажные, но от этого шапка их не стала меньше. Смуглое лицо ярко разгорелось, в зубах дымилась папироса, она рядом с Алиной напоминала слишком яркую картинку не очень искусного художника. Морщась от дыма, она взяла чашку
чая, вылила
чай в полоскательницу и сказала...
Клим первым вышел в столовую к
чаю, в доме
было тихо, все, очевидно, спали, только наверху,
у Варавки, где жил доктор Любомудров, кто-то возился. Через две-три минуты в столовую заглянула Варвара, уже одетая, причесанная.
— Вообще выходило
у него так, что интеллигенция — приказчица рабочего класса, не более, — говорил Суслов, морщась, накладывая ложкой варенье в стакан
чаю. — «Нет, сказал я ему, приказчики революций не делают, вожди, вожди нужны, а не приказчики!» Вы, марксисты, по дурному примеру немцев, действительно становитесь в позицию приказчиков рабочего класса, но
у немцев
есть Бебель, Адлер да — мало ли? А
у вас — таких нет, да и не дай бог, чтоб явились… провожать рабочих в Кремль, на поклонение царю…
Утром к
чаю пришел Митрофанов, он
был понятым при обыске
у Любаши.
Он отошел к столу, накапал лекарства в стакан, дал Климу
выпить, потом налил себе
чаю и, держа стакан в руках, неловко сел на стул
у постели.
Судаков сел к столу против женщин, глаз
у него
был большой, зеленоватый и недобрый, шея, оттененная черным воротом наглухо застегнутой тужурки,
была как-то слишком бела. Стакан
чаю, подвинутый к нему Алиной, он взял левой рукой.
Но еще более неприятные полчаса провел он с Макаровым. Этот явился рано утром, когда Самгин
пил кофе, слушая умиленные рассказы Анфимьевны о защитниках баррикады: ночами они посменно грелись
у нее в кухне, старуха
поила их
чаем и вообще жила с ними в дружбе.
— Я говорю Якову-то: товарищ, отпустил бы солдата, он — разве злой? Дурак он, а — что убивать-то, дураков-то? Михайло — другое дело, он тут кругом всех знает — и Винокурова, и Лизаветы Константиновны племянника, и Затесовых, — всех! Он ведь покойника Митрия Петровича сын, — помните,
чай, лысоватый, во флигере
у Распоповых жил, Борисов — фамилия? Пьяный человек
был, а умница, добряк.
Пушки стреляли не часто, не торопясь и, должно
быть, в разных концах города. Паузы между выстрелами
были тягостнее самих выстрелов, и хотелось, чтоб стреляли чаще, непрерывней, не мучили бы людей, которые ждут конца. Самгин, уставая, садился к столу,
пил чай, неприятно теплый, ходил по комнате, потом снова вставал на дежурство
у окна. Как-то вдруг в комнату точно с потолка упала Любаша Сомова, и тревожно, возмущенно зазвучал ее голос, посыпались путаные слова...
— Все находят, что старше. Так и должно
быть. На семнадцатом году
у меня уже
был ребенок. И я много работала. Отец ребенка — художник, теперь — говорят — почти знаменитый, он за границей где-то, а тогда мы питались
чаем и хлебом. Первая моя любовь — самая голодная.
Клим Иванович Самгин
пил чай, заставляя себя беседовать с Розой Грейман о текущей литературе, вслушиваясь в крики спорящих, отмечал
у них стремление задеть друг друга, соображал...
— Он
у меня очень нервный. Ночей не спит, все думает, все сочиняет да крепкий
чай пьет.
Неточные совпадения
Когда он вошел в маленькую гостиную, где всегда
пил чай, и уселся в своем кресле с книгою, а Агафья Михайловна принесла ему
чаю и со своим обычным: «А я сяду, батюшка», села на стул
у окна, он почувствовал что, как ни странно это
было, он не расстался с своими мечтами и что он без них жить не может.
— Подайте
чаю да скажите Сереже, что Алексей Александрович приехал. Ну, что, как твое здоровье? Михаил Васильевич, вы
у меня не
были; посмотрите, как на балконе
у меня хорошо, — говорила она, обращаясь то к тому, то к другому.
Когда Левин вошел наверх, жена его сидела
у нового серебряного самовара за новым чайным прибором и, посадив
у маленького столика старую Агафью Михайловну с налитою ей чашкой
чая, читала письмо Долли, с которою они
были в постоянной и частой переписке.
Он почти ничего не
ел за обедом, отказался от
чая и ужина
у Свияжских, но не мог подумать об ужине.
Алексей Александрович велел подать
чай в кабинет и, играя массивным ножом, пошел к креслу,
у которого
была приготовлена лампа и начатая французская книга о евгюбических надписях.