Неточные совпадения
Он тряхнул головой,
оторвался от стены и
пошел;
идти было тяжко, точно по песку, мешали люди; рядом с ним шагал человек с ремешком
на голове, в переднике и тоже в очках, но дымчатых.
Ближе к Таврическому саду люди
шли негустой, но почти сплошной толпою,
на Литейном, где-то около моста, а может быть, за мостом,
на Выборгской, немножко похлопали выстрелы из ружей, догорал окружный суд, от него остались только стены, но в их огромной коробке все еще жадно хрустел огонь, догрызая дерево, изредка в огне что-то тяжело вздыхало, и тогда от него
отрывались стайки мелких огоньков, они трепетно вылетали
на воздух, точно бабочки или цветы, и быстро превращались в темно-серый бумажный пепел.
Неточные совпадения
Оторвется ли руль: надежда спастись придает изумительное проворство, и делается фальшивый руль. Оказывается ли сильная пробоина, ее затягивают
на первый случай просто парусом — и отверстие «засасывается» холстом и не пропускает воду, а между тем десятки рук изготовляют новые доски, и пробоина заколачивается. Наконец судно отказывается от битвы,
идет ко дну: люди бросаются в шлюпку и
на этой скорлупке достигают ближайшего берега, иногда за тысячу миль.
Два дня я просидел в палатке, не
отрываясь от планшета. Наконец был нанесен последний штрих и поставлена точка. Я взял ружье и
пошел на охоту за козулями.
—
Пойдем же, что ты смотришь! — сказал Козельцов Володе, который, подняв брови, с каким-то страдальческим выражением, не мог
оторваться — смотрел
на раненых. —
Пойдем же.
Или вечером сидишь один с сальной свечой в своей комнате; вдруг
на секунду, чтоб снять со свечи или поправиться
на стуле,
отрываешься от книги и видишь, что везде в дверях, по углам темно, и слышишь, что везде в доме тихо, — опять невозможно не остановиться и не слушать этой тишины, и не смотреть
на этот мрак отворенной двери в темную комнату, и долго-долго не пробыть в неподвижном положении или не
пойти вниз и не пройти по всем пустым комнатам.
Александров перестал сочинять (что, впрочем, очень благотворно отозвалось
на его последних в корпусе выпускных экзаменах), но мысли его и фантазии еще долго не могли
оторваться от воображаемого писательского волшебного мира, где все было блеск, торжество и победная радость. Не то чтобы его привлекали громадные гонорары и бешеное упоение всемирной
славой, это было чем-то несущественным, призрачным и менее всего волновало. Но манило одно слово — «писатель», или еще выразительнее — «господин писатель».