Неточные совпадения
Напевая, Алина ушла, а Клим встал и
открыл дверь на террасу, волна свежести и солнечного света хлынула в комнату. Мягкий, но иронический тон Туробоева воскресил в нем не однажды испытанное чувство острой неприязни к этому человеку с эспаньолкой, каких никто не носит. Самгин понимал, что не в силах спорить с ним, но хотел оставить
последнее слово за собою. Глядя в окно, он сказал...
Никто не может стать настолько выше своего века, чтоб совершенно выйти из него, и если современное поколение начинает проще говорить и рука его смелее
открывает последние завесы Изиды, то это именно потому, что Гегелева точка зрения у него вперед шла, была побеждена для него.
И когда та же Маша, сняв положенные мне, бубновой, ибо незамужней, даме на сердце карты и
открывши последнюю, сердечную, сама пугалась: «Ай-ай-ай, Мусенька, плохое твое дело, а под самым низом-то — удар!
Неточные совпадения
— Que la personne qui est arrivée la dernière, celle qui demande, qu’elle sorte! Qu’elle sorte! [Пусть тот, кто пришел
последним, тот, кто спрашивает, пусть он выйдет. Пусть выйдет!] — проговорил Француз, не
открывая глаз.
Мы знаем, // Что ты несчетно был богат; // Мы знаем: не единый клад // Тобой в Диканьке укрываем. // Свершиться казнь твоя должна; // Твое имение сполна // В казну поступит войсковую — // Таков закон. Я указую // Тебе
последний долг:
открой, // Где клады, скрытые тобой?
Решением этого вопроса решится и предыдущий, то есть о том, будут ли вознаграждены усилия европейца, удастся ли, с помощью уже недиких братьев, извлечь из скупой почвы, посредством искусства, все, что может только она дать человеку за труд? усовершенствует ли он всеми средствами, какими обладает цивилизация, продукты и промыслы? возведет ли
последние в степень систематического занятия туземцев?
откроет ли или привьет новые отрасли, до сих пор чуждые стране?
Мне хотелось показать ему, что я очень знаю, что делаю, что имею свою положительную цель, а потому хочу иметь положительное влияние на журнал; принявши безусловно все то, что он писал о деньгах, я требовал, во-первых, права помещать статьи свои и не свои, во-вторых, права заведовать всею иностранною частию, рекомендовать редакторов для нее, корреспондентов и проч., требовать для
последних плату за помещенные статьи; это может показаться странным, но я могу уверить, что «National» и «Реформа»
открыли бы огромные глаза, если б кто-нибудь из иностранцев смел спросить денег за статью.
Дальнейшее представляло короткую поэму мучительства и смерти. Дочь из погреба молит мать
открыть дверь… — Ой, мамо, мамо! Вiдчинiть, бо вiн мене зарiже… — «Ой, доню, доню, нещасна наша доля… Як вiдчиню, то зарiже обоих…» — Ой, мамо, мамо, — молит опять дочь… — И шаг за шагом в этом диалоге у запертой двери развертывается картина зверских мучений, которая кончается
последним восклицанием: — Не вiдчиняйте, мамо, бо вже менi й кишки висотав… — И тогда в темном погребе все стихает…