Неточные совпадения
Из флигеля выходили, один за другим, темные люди с узлами, чемоданами
в руках, писатель вел под
руку дядю Якова. Клим хотел выбежать на двор, проститься, но
остался у окна, вспомнив, что дядя давно уже не замечает его среди людей. Писатель подсадил дядю
в экипаж черного извозчика, дядя крикнул...
— Ну — здравствуйте! — обратился незначительный человек ко всем. Голос у него звучный, и было странно слышать, что он звучит властно. Половина кисти левой
руки его была отломлена,
остались только три пальца: большой, указательный и средний. Пальцы эти слагались у него щепотью, никоновским крестом. Перелистывая правой
рукой узенькие страницы крупно исписанной книги, левой он непрерывно чертил
в воздухе затейливые узоры,
в этих жестах было что-то судорожное и не сливавшееся с его спокойным голосом.
Подскакал офицер и, размахивая
рукой в белой перчатке, закричал на Инокова, Иноков присел, осторожно положил человека на землю, расправил
руки, ноги его и снова побежал к обрушенной стене; там уже копошились солдаты, точно белые, мучные черви, туда осторожно сходились рабочие, но большинство их
осталось сидеть и лежать вокруг Самгина; они перекликались излишне громко, воющими голосами, и особенно звонко, по-бабьи звучал один голос...
В ней не
осталось почти ничего, что напоминало бы девушку, какой она была два года тому назад, — девушку, которая так бережно и гордо несла по земле свою красоту. Красота стала пышнее, ослепительней, движения Алины приобрели ленивую грацию, и было сразу понятно — эта женщина знает: все, что бы она ни сделала, — будет красиво.
В сиреневом шелке подкладки рукавов блестела кожа ее холеных
рук и, несмотря на лень ее движений, чувствовалась
в них размашистая дерзость. Карие глаза улыбались тоже дерзко.
Вся эта сцена заняла минуту, но Самгин уже знал, что она
останется в памяти его надолго. Он со стыдом чувствовал, что испугался человека
в красной рубахе, смотрел
в лицо его, глупо улыбаясь, и вообще вел себя недостойно. Варвара, разумеется, заметила это. И, ведя ее под
руку сквозь трудовую суету, слыша крики «Берегись!», ныряя под морды усталых лошадей, Самгин бормотал...
— Да, напечатал. Похваливают. А по-моему — ерунда! К тому же цензор или редактор поправили рукопись так, что смысл исчез, а скука —
осталась. А рассказишко-то был написан именно против скуки. Ну, до свидания, мне — сюда! — сказал он, схватив
руку Самгина горячей
рукой. — Все — бегаю. Места себе ищу, — был
в Польше,
в Германии, на Балканах,
в Турции был, на Кавказе. Неинтересно. На Кавказе, пожалуй, всего интереснее.
Держа
руки в карманах, бесшумно шагая по мягкому ковру, он представил себе извилистый ход своей мысли
в это утро и
остался доволен ее игрой. Легко вспоминались стихи Федора Сологуба...
— Нет. Именно я потому и выбран, что всякий другой на моем месте отдал бы. Она не может
остаться в ваших руках, потому что, по чрезвычайной важности ее содержания, характер которого мы определили, она не должна остаться ни в чьих руках. А вы захотели бы сохранить ее, если б я отдал ее. Потому, чтобы не быть принуждену отнимать ее у вас силою, я вам не отдам ее, а только покажу. Но я покажу ее только тогда, когда вы сядете, сложите на колена ваши руки и дадите слово не поднимать их.
— Не разорвите! — сказала женщина, оборачиваясь так, что шарф спал и
остался в моей руке, а она подбежала за ним. — Отдайте же шарф! Эта самая женщина и послала; сказала и ушла; ах, я потеряю своих! Иду! — закричала она на отдалившийся женский крик, звавший ее. — Я вас не обманываю. Всегда задержат вместо благодарности! Ну?! — Она выхватила шарф, кивнула и убежала.
Неточные совпадения
Хлестаков (защищая
рукою кушанье).Ну, ну, ну… оставь, дурак! Ты привык там обращаться с другими: я, брат, не такого рода! со мной не советую… (Ест.)Боже мой, какой суп! (Продолжает есть.)Я думаю, еще ни один человек
в мире не едал такого супу: какие-то перья плавают вместо масла. (Режет курицу.)Ай, ай, ай, какая курица! Дай жаркое! Там супу немного
осталось, Осип, возьми себе. (Режет жаркое.)Что это за жаркое? Это не жаркое.
И скатерть развернулася, // Откудова ни взялися // Две дюжие
руки: // Ведро вина поставили, // Горой наклали хлебушка // И спрятались опять. // Крестьяне подкрепилися. // Роман за караульного //
Остался у ведра, // А прочие вмешалися //
В толпу — искать счастливого: // Им крепко захотелося // Скорей попасть домой…
Присутственные места запустели; недоимок накопилось такое множество, что местный казначей, заглянув
в казенный ящик, разинул рот, да так на всю жизнь с разинутым ртом и
остался; квартальные отбились от
рук и нагло бездействовали: официальные дни исчезли.
Бригадир понял, что дело зашло слишком далеко и что ему ничего другого не
остается, как спрятаться
в архив. Так он и поступил. Аленка тоже бросилась за ним, но случаю угодно было, чтоб дверь архива захлопнулась
в ту самую минуту, когда бригадир переступил порог ее. Замок щелкнул, и Аленка
осталась снаружи с простертыми врозь
руками.
В таком положении застала ее толпа; застала бледную, трепещущую всем телом, почти безумную.
Вообще Михайлов своим сдержанным и неприятным, как бы враждебным, отношением очень не понравился им, когда они узнали его ближе. И они рады были, когда сеансы кончились,
в руках их
остался прекрасный портрет, а он перестал ходить. Голенищев первый высказал мысль, которую все имели, именно, что Михайлов просто завидовал Вронскому.