Неточные совпадения
— Ага, значит — из честных. В мое
время честно писали Омулевский, Нефедов, Бажин, Станюкович, Засодимский, Левитов был, это болтун. Слепцов — со всячинкой… Успенский тоже. Их было двое, Успенских,
один — побойчее, другой — так себе. С усмешечкой.
— «
Одних уж нет, а те далече» от действительности, — ответил Туробоев, впервые за все
время спора усмехнувшись.
В
одном письме мать доказывала необходимость съездить в Финляндию. Климу показалось, что письмо написано в тоне обиды на отца за то, что он болен, и, в то же
время, с полным убеждением, что отец должен был заболеть опасно. В конце письма
одна фраза заставила Клима усмехнуться...
— Вот вы пишете: «Двух станов не боец» — я не имею желания быть даже и «случайным гостем» ни
одного из них», — позиция совершенно невозможная в наше
время! Запись эта противоречит другой, где вы рисуете симпатичнейший образ старика Козлова, восхищаясь его знанием России, любовью к ней. Любовь, как вера, без дел — мертва!
«Здесь живут все еще так, как жили во
времена Гоголя; кажется, что девяносто пять процентов жителей — «мертвые души» и так жутко мертвые, что и не хочется видеть их ожившими»… «В гимназии введено обучение военному строю, обучают офицера местного гарнизона, и, представь, многие гимназисты искренно увлекаются этой вредной игрой. Недавно
один офицер уличен в том, что водил мальчиков в публичные дома».
— Думаете — просто все? Служат люди в разных должностях, кушают, посещают трактиры, цирк, театр и — только? Нет, Варвара Кирилловна, это
одна оболочка, скорлупа, а внутри — скука! Обыкновенность жизни это — фальшь и — до
времени, а наступит разоблачающая минута, и — пошел человек вниз головою.
— Недавно, беседуя с
одним из таких хитрецов, я вспомнил остроумную мысль тайного советника Филиппа Вигеля из его «Записок». Он сказал там: «Может быть, мы бы мигом прошли кровавое
время беспорядков и давным-давно из хаоса образовалось бы благоустройство и порядок» — этими словами Вигель выразил свое, несомненно искреннее, сожаление о том, что Александр Первый не расправился своевременно с декабристами.
Во
время одной из своих прогулок он столкнулся с Иноковым; Иноков вышел со двора какого-то дома и, захлопывая калитку, крикнул во двор...
У
одной, стоявшей рядом с Туробоевым, — горбоносое лицо ведьмы, и она все
время шевелила губами, точно пережевывая какие-то слишком твердые слова, а когда она смыкала губы — на лице ее появлялось выражение злой и отчаянной решимости.
К постели подошли двое толстых и стали переворачивать Самгина с боку на бок. Через некоторое
время один из них, похожий на торговца солеными грибами из Охотного ряда, оказался Дмитрием, а другой — доктором из таких, какие бывают в книгах Жюль Верна, они всегда ошибаются, и верить им — нельзя. Самгин закрыл глаза, оба они исчезли.
— Видел я в Художественном «На дне», — там тоже Туробоев, только поглупее. А пьеса — не понравилась мне, ничего в ней нет,
одни слова. Фельетон на тему о гуманизме. И — удивительно не ко
времени этот гуманизм, взогретый до анархизма! Вообще — плохая химия.
— Почему не телеграфировал? Так делают только ревнивые мужья в водевилях. Ты вел себя эти месяца так, точно мы развелись, на письма не отвечал — как это понять? Такое безумное
время, я —
одна…
В ритм тяжелому и слитному движению неисчислимой толпы величаво колебался похоронный марш, сотни людей пели его, пели нестройно, и как будто все
время повторялись
одни и те же слова...
— Ну вот! — тоскливо вскричал Лютов. Притопывая на
одном месте, он как бы собирался прыгнуть и в то же
время, ощупывая себя руками, бормотал: — Ой, револьвер вынула, ах ты! Понимаешь? — шептал он, толкая Самгина: — У нее — револьвер!
Депсамес обратился к ней; в
одной руке у него сверкала вилка, в другой он держал кусок хлеба, — давно уже держал его, не находя
времени съесть.
Рассказывая, он все
время встряхивал головой, точно у него по енотовым волосам муха ползала. Замолчав и пристально глядя в лицо Самгина, он
одной рукой искал на диване фляжку, другой поглаживал шею, а схватив фляжку, бросил ее на колени Самгина.
Но — чего я жалею?» — вдруг спросил он себя, оттолкнув эти мысли, продуманные не
один десяток раз, — и вспомнил, что с той высоты, на которой он привык видеть себя, он, за последнее
время все чаще, невольно сползает к этому вопросу.
Самгин подумал, что парень глуп, и забыл об этом случае, слишком ничтожном для того, чтобы помнить о нем. Действительность усердно воспитывала привычку забывать о фактах, несравненно более крупных. Звеньями бесконечной цепи следуя
одно за другим, события все сильнее толкали
время вперед, и оно, точно под гору катясь, изживалось быстро, незаметно.
— Люди интеллигентного чина делятся на два типа:
одни — качаются, точно маятники, другие — кружатся, как стрелки циферблата, будто бы показывая утро, полдень, вечер, полночь. А ведь время-то не в их воле! Силою воображения можно изменить представление о мире, а сущность-то — не изменишь.
— Вы очень много посвящаете сил и
времени абстракциям, — говорил Крэйтон и чистил ногти затейливой щеточкой. — Все, что мы знаем, покоится на том, чего мы никогда не будем знать. Нужно остановиться на
одной абстракции. Допустите, что это — бог, и предоставьте цветным расам, дикарям тратить воображение на различные, более или менее наивные толкования его внешности, качеств и намерений. Нам пора привыкнуть к мысли, что мы — христиане, и мы действительно христиане, даже тогда, когда атеисты.
— А вот во
время революции интересно было, новые гости приходили, такое, знаете, оживление.
Один, совсем молодой человек, замечательно плясал, просто — как в цирке. Но он какие-то деньги украл, и пришла полиция арестовать его, тогда он выбежал на двор и — трах! Застрелился. Такой легкий был, ловкий.
— Ведь вот я — почему я выплясываю себя пред вами? Скорее познакомиться хочется. Вот про вас Иван рассказывает как про человека в самом деле необыкновенного, как про
одного из таких, которые имеют несчастье быть умнее своего
времени… Кажется, так он сказал…
—
Один — так, другой — эдак, понять нельзя ничего! А
время — идет!
Все
время непрерывно в ресторане колебался приглушенный, озабоченный говорок, в биллиардной щелкали шары, в буфете торопливо дребезжала посуда, и вдруг весь этот шум
одним взмахом смел звонко ликующий тенор...
Самгин стоял, защищая рукой в перчатке лицо от снега, ожидая какого-то молодого человека, ему казалось, что
время ползет необыкновенно медленно и даже не ползет, а как бы кружится на
одном месте.
Самгин не решился отказаться да и не имел причины, — ему тоже было скучно. В карты играли долго и скучно, сначала в преферанс, а затем в стуколку. За все
время игры следователь сказал только
одну фразу...
Он сидел, курил, уставая сидеть — шагал из комнаты в комнату, подгоняя мысли
одну к другой, так провел
время до вечерних сумерек и пошел к Елене. На улицах было не холодно и тихо, мягкий снег заглушал звуки, слышен был только шорох, похожий на шепот. В разные концы быстро шли разнообразные люди, и казалось, что все они стараются как можно меньше говорить, тише топать.