Неточные совпадения
Может быть, это был и
не страх, а слишком жадное ожидание
не похожего на то, что я
видел и знал.
— Мне кажется, что появился новый тип русского бунтаря, — бунтарь из
страха пред революцией. Я таких фокусников
видел. Они органически
не способны идти за «Искрой», то есть, определеннее говоря, — за Лениным, но они,
видя рост классового сознания рабочих, понимая неизбежность революции, заставляют себя верить Бернштейну…
Наконец, отдыхая от животного
страха, весь в поту, он стоял в группе таких же онемевших, задыхающихся людей, прижимаясь к запертым воротам, стоял, мигая, чтобы
не видеть все то, что как бы извне приклеилось к глазам. Вспомнил, что вход на Гороховую улицу с площади был заткнут матросами гвардейского экипажа, он с разбега наткнулся на них, ему грозно крикнули...
О том, что он
видел, ему хотелось рассказать этим людям беспощадно, так, чтоб они почувствовали некий вразумляющий
страх. Да, именно так, чтоб они устрашились. Но никто, ни о чем
не спрашивал его. Часто дребезжал звонок, татарин, открывая дверь, грубовато и коротко говорил что-то, спрашивал...
— Это — невероятно! — выкрикивала и шептала она. — Такое бешенство, такой стихийный
страх не доехать до своих деревень! Я сама
видела все это. Как будто забыли дорогу на родину или
не помнят — где родина? Милый Клим, я
видела, как рыжий солдат топтал каблуками детскую куклу, знаешь — такую тряпичную, дешевую. Топтал и бил прикладом винтовки, а из куклы сыпалось… это, как это?
— Тут, знаешь, убивали, — сказала она очень оживленно. В зеленоватом шерстяном платье, с волосами, начесанными на уши, с напудренным носом, она
не стала привлекательнее, но оживление все-таки прикрашивало ее. Самгин
видел, что это она понимает и ей нравится быть в центре чего-то. Но он хорошо чувствовал за радостью жены и ее гостей —
страх.
Самгин понимал, что сейчас разыграется что-то безобразное, но все же приятно было
видеть Лютова в судорогах
страха, а Лютов был так испуган, что его косые беспокойные глаза выкатились, брови неестественно расползлись к вискам. Он пытался сказать что-то людям, которые тесно окружили гроб, но только махал на них руками. Наблюдать за Лютовым
не было времени, — вокруг гроба уже началось нечто жуткое, отчего у Самгина по спине поползла холодная дрожь.
— Вот и вы, интеллигенты, отщепенцы, тоже от
страха в политику бросаетесь. Будто народ спасать хотите, а — что народ? Народ вам — очень дальний родственник, он вас, маленьких, и
не видит. И как вы его ни спасайте, а на атеизме обязательно срежетесь. Народничество должно быть религиозным. Земля — землей, землю он и сам отвоюет, но, кроме того, он хочет чуда на земле, взыскует пресветлого града Сиона…
— Понимаете: небеса! Глубина, голубая чистота, ясность! И — солнце! И вот я, — ну, что такое я? Ничтожество, болван! И вот — выпускаю голубей. Летят, кругами, все выше, выше, белые в голубом. И жалкая душа моя летит за ними — понимаете? Душа! А они — там, едва
вижу. Тут — напряжение… Вроде обморока. И —
страх: а вдруг
не воротятся? Но — понимаете — хочется, чтоб
не возвратились, понимаете?
«Бред какой», — подумал Самгин,
видя лицо Захария, как маленькое, бесформенное и мутное пятно в темноте, и представляя, что лицо это должно быть искажено
страхом. Именно —
страхом, — Самгин чувствовал, что иначе
не может быть. А в темноте шевелились, падали бредовые слова...
Неточные совпадения
Они прошли молча несколько шагов. Варенька
видела, что он хотел говорить; она догадывалась о чем и замирала от волнения радости и
страха. Они отошли так далеко, что никто уже
не мог бы слышать их, но он всё еще
не начинал говорить. Вареньке лучше было молчать. После молчания можно было легче сказать то, что они хотели сказать, чем после слов о грибах; но против своей воли, как будто нечаянно, Варенька сказала:
Она
не слышала половины его слов, она испытывала
страх к нему и думала о том, правда ли то, что Вронский
не убился. О нем ли говорили, что он цел, а лошадь сломала спину? Она только притворно-насмешливо улыбнулась, когда он кончил, и ничего
не отвечала, потому что
не слыхала того, что он говорил. Алексей Александрович начал говорить смело, но, когда он ясно понял то, о чем он говорит,
страх, который она испытывала, сообщился ему. Он
увидел эту улыбку, и странное заблуждение нашло на него.
Действительно, мальчик чувствовал, что он
не может понять этого отношения, и силился и
не мог уяснить себе то чувство, которое он должен иметь к этому человеку. С чуткостью ребенка к проявлению чувства он ясно
видел, что отец, гувернантка, няня — все
не только
не любили, но с отвращением и
страхом смотрели на Вронского, хотя и ничего
не говорили про него, а что мать смотрела на него как на лучшего друга.
Для других, она знала, он
не представлялся жалким; напротив, когда Кити в обществе смотрела на него, как иногда смотрят на любимого человека, стараясь
видеть его как будто чужого, чтоб определить себе то впечатление, которое он производит на других, она
видела, со
страхом даже для своей ревности, что он
не только
не жалок, но очень привлекателен своею порядочностью, несколько старомодною, застенчивою вежливостью с женщинами, своею сильною фигурой и особенным, как ей казалось, выразительным лицом.
Не помня, как оставила дом, Ассоль бежала уже к морю, подхваченная неодолимым ветром события; на первом углу она остановилась почти без сил; ее ноги подкашивались, дыхание срывалось и гасло, сознание держалось на волоске. Вне себя от
страха потерять волю, она топнула ногой и оправилась. Временами то крыша, то забор скрывали от нее алые паруса; тогда, боясь,
не исчезли ли они, как простой призрак, она торопилась миновать мучительное препятствие и, снова
увидев корабль, останавливалась облегченно вздохнуть.