Неточные совпадения
«Вот и я привлечен к отбыванию
тюремной повинности», — думал он, чувствуя себя немножко героем и не сомневаясь, что арест этот — ошибка, в чем его убеждало и поведение товарища прокурора. Шли переулками, в одном из них, шагов
на пять впереди Самгина, открылась дверь крыльца,
на улицу вышла женщина в широкой шляпе, сером пальто, невидимый мужчина, закрывая дверь, сказал...
Являлся чиновник особых поручений при губернаторе Кианский, молодой человек в носках одного цвета с галстуком, фиолетовый протопоп Славороссов; благообразный, толстенький
тюремный инспектор Топорков, человек с голым черепом, похожим
на огромную, уродливую жемчужину «барок», с невидимыми глазами
на жирненьком лице и с таким же, почти невидимым, носом, расплывшимся между розовых щечек, пышных, как у здорового ребенка.
— Угнетающее впечатление оставил у меня крестьянский бунт. Это уж большевизм эсеров. Подняли несколько десятков тысяч мужиков, чтоб поставить их
на колени. А наши демагоги, боюсь, рабочих
на колени поставят. Мы вот спорим, а тут какой-то
тюремный поп действует. Плохо, брат…
Должно быть, потому, что в тюрьме были три заболевания тифом, уголовных с утра выпускали
на двор, и, серые, точно камни
тюремной стены, они, сидя или лежа, грелись
на весеннем солнце, играли в «чет-нечет», покрякивали, пели песни.
На другой день, утром, он и Тагильский подъехали к воротам тюрьмы
на окраине города. Сеялся холодный дождь, мелкий, точно пыль, истреблял выпавший ночью снег, обнажал земную грязь. Тюрьма — угрюмый квадрат высоких толстых стен из кирпича, внутри стен врос в землю давно не беленный корпус, весь в пятнах, точно пролежни, по углам корпуса — четыре башни, в средине его
на крыше торчит крест
тюремной церкви.
Вспоминая свое пристрастие к цифрам, Тагильский перечислял не спеша и солидно: 1 декабря в университете
на сходку собралось около двух тысяч студентов, полицеймейстер Гессе ввел в университет двести пятьдесят полицейских, в Зерентуе и Вологде —
тюремные бунты.
Самгин обогнал десятка три арестантов, окруженных
тюремным конвоем с обнаженными саблями, один из арестантов, маленький, шел
на костылях, точно
на ходулях.
Неточные совпадения
На другой день
тюремный сторож меня разбудил, с объявлением, что меня требуют в комиссию. Два солдата повели меня через двор в комендантский дом, остановились в передней и впустили одного во внутренние комнаты.
Бог с тобою, // Нет, нет — не грезы, не мечты. // Ужель еще не знаешь ты, // Что твой отец ожесточенный // Бесчестья дочери не снес // И, жаждой мести увлеченный, // Царю
на гетмана донес… // Что в истязаниях кровавых // Сознался в умыслах лукавых, // В стыде безумной клеветы, // Что, жертва смелой правоты, // Врагу он выдан головою, // Что пред громадой войсковою, // Когда его не осенит // Десница вышняя господня, // Он должен быть казнен сегодня, // Что здесь покамест он сидит // В
тюремной башне.
Вскоре мы подъехали к самому живописному месту. Мы только спустились с одной скалы, и перед нами представилась широкая расчищенная площадка, обнесенная валом.
На площадке выстроено несколько флигелей. Это другая тюрьма. В некотором расстоянии, особо от
тюремных флигелей, стоял маленький домик, где жил сын Бена, он же смотритель тюрьмы и помощник своего отца.
Когда меня после допроса раздели, одели в
тюремное платье за №, ввели под своды, отперли двери, толкнули туда и заперли
на замок и ушли, и остался один часовой с ружьем, который ходил молча и изредка заглядывал в щелку моей двери, — мне стало ужасно тяжело.
Даже
на тюремном дворе был свежий, живительный воздух полей, принесенный ветром в город. Но в коридоре был удручающий тифозный воздух, пропитанный запахом испражнений, дегтя и гнили, который тотчас же приводил в уныние и грусть всякого вновь приходившего человека. Это испытала
на себе, несмотря
на привычку к дурному воздуху, пришедшая со двора надзирательница. Она вдруг, входя в коридор, почувствовала усталость, и ей захотелось спать.