Неточные совпадения
На его красном лице весело сверкали маленькие, зеленоватые
глазки, его рыжеватая борода пышностью своей была похожа
на хвост лисы, в бороде шевелилась большая, красная улыбка; улыбнувшись, Варавка вкусно облизывал губы свои длинным, масляно блестевшим языком.
— Уничтожай его! — кричал Борис, и начинался любимейший момент игры: Варавку щекотали, он выл, взвизгивал, хохотал, его маленькие, острые
глазки испуганно выкатывались, отрывая от себя детей одного за другим, он бросал их
на диван, а они, снова наскакивая
на него, тыкали пальцами ему в ребра, под колени. Клим никогда не участвовал в этой грубой и опасной игре, он стоял в стороне, смеялся и слышал густые крики Глафиры...
На его широком лице, среди которого красненькая шишечка носа была чуть заметна, блестели узенькие
глазки, мутно-голубые, очень быстрые и жадные.
Клим заглянул в дверь: пред квадратной пастью печки, полной алых углей, в низеньком, любимом кресле матери, развалился Варавка, обняв мать за талию, а она сидела
на коленях у него, покачиваясь взад и вперед, точно маленькая. В бородатом лице Варавки, освещенном отблеском углей, было что-то страшное, маленькие
глазки его тоже сверкали, точно угли, а с головы матери
на спину ее красиво стекали золотыми ручьями лунные волосы.
На его волосатом лице маленькие
глазки блестели оживленно, а Клим все-таки почему-то подозревал, что человек этот хочет казаться веселее, чем он есть.
Варавка закрыл
на несколько секунд медвежьи
глазки, сунул руку под бороду и быстрым жестом распушил ее, как веер. Потом, мясисто улыбаясь, сказал...
Клим вздрогнул, взмахнул тростью, встал — рядом с ним стоял Дронов. Тулья измятой фуражки съехала
на лоб ему и еще больше оттопырила уши, из-под козырька блестели бегающие
глазки.
Слушая, он надувал багровые щеки, прищуривал медвежьи
глазки, а когда говорил, его бородища волнисто изгибалась
на батисте рубашки, точно огромный язык, готовый все слизать.
На другой день, утром, неожиданно явился Варавка, оживленный, сверкающий
глазками, неприлично растрепанный. Вера Петровна с первых же слов спросила его...
Рождаясь
на пухлых губах, улыбки эти расширяли ноздри тупого носа, вздували щеки и, прикрыв младенчески маленькие
глазки неуловимого цвета, блестели
на лбу и
на отшлифованной, розовой коже черепа.
Дядя Хрисанф имел вид сугубо парадный; шлифованная лысина его торжественно сияла, и так же сияли ярко начищенные сапоги с лакированными голенищами.
На плоском лице его улыбки восторга сменялись улыбками смущения;
глазки тоже казались начищенными, они теплились, точно огоньки двух лампад, зажженных в емкой душе дяди.
Кричали ура четверым монголам, одетым в парчу, идольски неподвижным; сидя в ландо, они косенькими
глазками смотрели друг
на друга; один из них, с вывороченными ноздрями, с незакрытым ртом, белозубый, улыбался мертвой улыбкой, желтое лицо его казалось медным.
— Вы, Тимофей Степанович, правильно примечаете: в молодом нашем поколении велик назревает раскол. Надо ли сердиться
на это? — спросил он, улыбаясь янтарными
глазками, и сам же ответил в сторону редактора...
Деревянно и сонно сидели присяжные, только один из них, совершенно лысый старичок с голеньким, розовым лицом новорожденного, с орденом
на шее, непрерывно двигал челюстью, смотрел
на подсудимых остренькими
глазками и ехидно улыбался, каждый раз, когда седой вор спрашивал, вставая...
Был он ниже среднего роста, очень худенький, в блузе цвета осенних туч и похожей
на блузу Льва Толстого; он обладал лицом подростка, у которого преждевременно вырос седоватый клинушек бороды; его черненькие
глазки неприятно всасывали Клима, лицо украшал остренький нос и почти безгубый ротик, прикрытый белой щетиной негустых усов.
Клим встал, надел очки, посмотрел в маленькие, умные
глазки на заржавевшем лице, в округленный рот, как бы готовый закричать.
— Я ничего не знал, она сама решила, — тихонько, торопливо говорил Самгин, глядя в мокрое лицо, в недоверчивые
глазки, из которых
на мешки ее полуобнаженных грудей капали эти необыкновенные маленькие слезинки.
В Астрахани Самгиных встретил приятель Варавки, рыбопромышленник Трифонов, кругленький человечек с широким затылком и голым лицом,
на котором разноцветно, как перламутровые пуговицы, блестели веселые
глазки.
— Слышали? — спросил он, улыбаясь, поблескивая черненькими
глазками. Присел к столу, хозяйственно налил себе стакан чаю, аккуратно положил варенья в стакан и, размешивая чай, позванивая ложечкой, рассказал о крестьянских бунтах
на юге. Маленькая, сухая рука его дрожала, личико морщилось улыбками, он раздувал ноздри и все вертел шеей, сжатой накрахмаленным воротником.
Потом Самгин ехал
на извозчике в тюрьму; рядом с ним сидел жандарм, а
на козлах, лицом к нему, другой — широконосый, с маленькими
глазками и усами в стрелку. Ехали по тихим улицам, прохожие встречались редко, и Самгин подумал, что они очень неумело показывают жандармам, будто их не интересует человек, которого везут в тюрьму. Он был засорен словами полковника, чувствовал себя уставшим от удивления и механически думал...
Оно было ответом
на вопрос толстой, краснорожей бабы, высунувшейся из двери какой-то лавочки; изумленно выкатив кругленькие, синие
глазки, она громко спросила...
Глядя
на вытянутое лицо, в прищуренные
глазки, Самгин ответил...
Вздрогнув, Самгин прошел во двор.
На крыльце кухни сидел тощий солдатик, с желтым, старческим лицом, с темненькими
глазками из одних зрачков; покачивая маленькой головой, он криво усмехался тонкими губами и негромко, насмешливым тенорком говорил Калитину и водопроводчику...
Немного выше своих глаз Самгин видел черноусое, толстощекое лицо, сильно изрытое оспой, и
на нем уродливо маленькие черные
глазки, круглые и блестящие, как пуговицы. Видел, как Любаша, крикнув, подскочила и ударила кулаком в стекло окна, разбив его.
— Уж-жасные люди, — прошипел заика: ему, видимо, тоже хотелось говорить, он беспокойно возился
на диване и, свернув журналы трубкой, размахивал ею перед собой, — губы его были надуты, голубые
глазки блестели обиженно.
Вдохновляясь, поспешно нанизывая слово
на слово, размахивая руками, он долго и непонятно объяснял различие между смыслом и причиной, — острые
глазки его неуловимо быстро меняли выражение, поблескивая жалобно и сердито, ласково и хитро. Седобородый, наморщив переносье, открывал и закрывал рот, желая что-то сказать, но ему мешала оса, летая пред его широким лицом. Третий мужик, отломив от ступени большую гнилушку, внимательно рассматривал ее.
Дверь распахнулась, из нее вывалился тучный, коротконогий человек с большим животом и острыми
глазками на желтом, оплывшем лице. Тяжело дыша, он уколол Самгина сердитым взглядом, толкнул его животом и, мягко топая ногой, пропел, как бы угрожая...
В лицо Самгина смотрели, голубовато улыбаясь, круглые, холодненькие
глазки, брезгливо шевелилась толстая нижняя губа, обнажая желтый блеск золотых клыков, пухлые пальцы правой руки играли платиновой цепочкой
на животе, указательный палец левой беззвучно тыкался в стол. Во всем поведении этого человека, в словах его, в гибкой игре голоса было что-то обидно несерьезное. Самгин сухо спросил...
Пошли в угол террасы; там за трельяжем цветов, под лавровым деревом сидел у стола большой, грузный человек. Близорукость Самгина позволила ему узнать Бердникова, только когда он подошел вплоть к толстяку. Сидел Бердников, положив локти
на стол и высунув голову вперед, насколько это позволяла толстая шея. В этой позе он очень напоминал жабу. Самгину показалось, что птичьи
глазки Бердникова блестят испытующе, точно спрашивая...
— Это он, кокет, вам товар лицом показывает, вот, дескать, как я толсто́ начитан, — все так же лениво и уже подразнивая проговорил Попов. Тело Бердникова заколебалось, точно поплыло, наваливаясь
на стол, кругленькие
глазки зеленовато яростно вспыхнули, он заговорил быстрее, с присвистами и взвизгиваньем...
Образ Марины вытеснил неуклюжий, сырой человек с белым лицом в желтом цыплячьем пухе
на щеках и подбородке, голубые, стеклянные
глазки, толстые губы, глупый, жадный рот. Но быстро шла отрезвляющая работа ума, направленного
на привычное ему дело защиты человека от опасностей и ненужных волнений.
— Здравствуйте! Ого, постарели! А — я? Не узнали бы? — покрикивал он звонким тенорком. Самгин видел лысый череп, красное, бритое лицо со щетиной
на висках, заплывшие, свиные
глазки и под широким носом темные щеточки коротко подстриженных усов.
Он опрокинул в рот рюмку водки, щелкнув языком,
на секунду закрыл
глазки и снова начал сорить...
Самгин посмотрел
на него и понял, что Дронов уже насытился, разбрасывал беспокойные
глазки по залу и ворчал...
Дронов явился после полудня, держа ежовую голову свою так неподвижно, точно боялся, что сейчас у него переломятся шейные позвонки. Суетливые
глазки его были едва заметны
на опухшем лице красно-бурого цвета, лиловые уши торчали смешно и неприглядно.
На круглом, тоже красном, лице супруги Денисова стремительно мелькали острые, всевидящие
глазки, синеватые, как лед. Коротенькие руки уверенно и быстро летали над столом, казалось, что они обладают вездесущностью, могут вытягиваться, как резиновые,
на всю длину стола.
Когда Самгин вышел к чаю — у самовара оказался только один городской голова в синей рубахе, в рыжем шерстяном жилете, в широчайших шароварах черного сукна и в меховых туфлях. Красное лицо его, налитое жиром, не очень украшала жидкая серая борода,
на шишковатом черепе волосы, тоже серые, росли скупо. Маленькие опухшие желтые
глазки сияли благодушно.
Холеное, голое лицо это, покрытое туго натянутой, лоснящейся, лайковой кожей, голубоватой
на месте бороды, наполненное розовой кровью, с маленьким пухлым ртом, с верхней губой, капризно вздернутой к маленькому, мягкому носу, ласковые, синеватые
глазки и седые, курчавые волосы да и весь облик этого человека вызывал совершенно определенное впечатление — это старая женщина в костюме мужчины.
Его молча слушали человек десять, слушали, искоса поглядывая друг
на друга, ожидая, кто первый решится возразить, а он непрерывно говорил, подскакивая, дергаясь, умоляюще складывая ладони, разводя руки, обнимая воздух, черпая его маленькими горстями, и казалось, что черненькие его
глазки прячутся в бороду, перекатываясь до ушей, опускаясь к ноздрям.