Неточные совпадения
Дьякон все делал медленно, с тяжелой осторожностью. Обильно посыпав кусочек хлеба солью, он положил на хлеб колечко лука и поднял бутылку водки с таким усилием, как двухпудовую гирю.
Наливая в рюмку, он прищурил один огромный
глаз, а другой выкатился и стал похож на голубиное яйцо. Выпив водку, открыл рот и гулко сказал...
Закрыв
глаза, Лютов мотал встрепанной головой и беззвучно смеялся. Макаров
налил две рюмки водки, одну выпил сам, другую подал Климу.
— В этом сезоне у нас драматическая труппочка шикарнейшая будет, — говорит она со вкусом,
наливая коньяк лесоторговцу Усову, маленькому, носатому, сверкающему рыжими
глазами.
Закрыв
глаза, он помолчал несколько секунд, вскочил и
налил вина в стакан Клима.
Любаша бесцеремонно прервала эту речь, предложив дяде Мише покушать. Он молча согласился, сел к столу, взял кусок ржаного хлеба,
налил стакан молока, но затем встал и пошел по комнате, отыскивая, куда сунуть окурок папиросы. Эти поиски тотчас упростили его в
глазах Самгина, он уже не мало видел людей, жизнь которых стесняют окурки и разные иные мелочи, стесняют, разоблачая в них обыкновенное человечье и будничное.
Самгина сильно толкнули; это китаец, выкатив
глаза, облизывая губы, пробивался к буфету. Самгин пошел за ним, посмотрел, как торопливо, жадно китаец выпил стакан остывшего чая и, бросив на блюдо бутербродов грязную рублевую бумажку, снова побежал в залу. Успокоившийся писатель,
наливая пиво в стакан, внушал человеку в голубом кафтане...
Иван Петрович трясущейся рукою
налил водки, но не выпил ее, а, отодвинув рюмку, засмеялся горловым, икающим смехом; на висках и под
глазами его выступил пот, он быстро и крепко стер его платком, сжатым в комок.
Но кофе она не
налила, а, вместе со стулом подвинувшись к Самгину, наклонясь к нему, стала с ужасом в
глазах рассказывать почему-то вполголоса и оглядываясь...
Он исчез. Парень подошел к столу, взвесил одну бутылку, другую,
налил в стакан вина, выпил, громко крякнул и оглянулся, ища, куда плюнуть. Лицо у него опухло, левый
глаз почти затек, подбородок и шея вымазаны кровью. Он стал еще кудрявей, — растрепанные волосы его стояли дыбом, и он был еще более оборван, — пиджак вместе с рубахой распорот от подмышки до полы, и, когда парень пил вино, — весь бок его обнажился.
Большое, мягкое тело Безбедова тряслось, точно он смеялся беззвучно, лицо обмякло, распустилось, таяло потом, а в полупьяных
глазах его Самгин действительно видел страх и радость. Отмечая в Безбедове смешное и глупое, он почувствовал к нему симпатию. Устав размахивать руками, задыхаясь и сипя, Безбедов повалился на стул и,
наливая квас мимо стакана, бормотал...
Лицо Владимира Лютова побурело,
глаза, пытаясь остановиться, дрожали, он слепо тыкал вилкой в тарелку, ловя скользкий гриб и возбуждая у Самгина тяжелое чувство неловкости. Никогда еще Самгин не слышал, не чувствовал, чтоб этот человек говорил так серьезно, без фокусов, без неприятных вывертов. Самгин молча
налил еще водки, а Лютов, сорвав салфетку с шеи, продолжал...
Неточные совпадения
Он сделался бледен как полотно, схватил стакан,
налил и подал ей. Я закрыл
глаза руками и стал читать молитву, не помню какую… Да, батюшка, видал я много, как люди умирают в гошпиталях и на поле сражения, только это все не то, совсем не то!.. Еще, признаться, меня вот что печалит: она перед смертью ни разу не вспомнила обо мне; а кажется, я ее любил как отец… ну, да Бог ее простит!.. И вправду молвить: что ж я такое, чтоб обо мне вспоминать перед смертью?
— Будет с вас: и так глаза-то
налили! Барыня почивать хочет, говорит, пора вам домой… — ворчала Марина, убирая посуду.
И сам
налил себе из желоба воды на руки, смочил
глаза, голову — и скорыми шагами пошел домой.
Оказалось, что Максимов уж и не отходил от девок, изредка только отбегал
налить себе ликерчику, шоколаду же выпил две чашки. Личико его раскраснелось, а нос побагровел,
глаза стали влажные, сладостные. Он подбежал и объявил, что сейчас «под один мотивчик» хочет протанцевать танец саботьеру.
Чертопханов перестал скитаться из угла в угол; он сидел весь красный, с помутившимися
глазами, которые он то опускал на пол, то упорно устремлял в темное окно; вставал,
наливал себе водки, выпивал ее, опять садился, опять уставлял
глаза в одну точку и не шевелился — только дыхание его учащалось и лицо все более краснело.