Неточные совпадения
Клим постоял, затем снова сел, думая: да, вероятно, Лидия, а может быть, и Макаров знают другую
любовь, эта
любовь вызывает у матери, у Варавки, видимо, очень ревнивые и завистливые чувства. Ни тот, ни другая даже не посетили больного. Варавка вызвал карету «Красного Креста», и, когда санитары, похожие на поваров, несли Макарова по двору, Варавка стоял у окна, держа себя за бороду. Он не позволил Лидии проводить больного, а мать, кажется, нарочно
ушла из дома.
— Я хочу понять: что же такое современная женщина, женщина Ибсена, которая
уходит от
любви, от семьи? Чувствует ли она необходимость и силу снова завоевать себе былое значение матери человечества, возбудителя культуры? Новой культуры?
—
Уйди от больных, театральных, испорченных людей к простой жизни, к простой
любви…
— Не все, — ответил Иноков почему-то виноватым тоном. — Мне Пуаре рассказал, он очень много знает необыкновенных историй и любит рассказывать. Не решил я — чем кончить? Закопал он ребенка в снег и
ушел куда-то, пропал без вести или — возмущенный бесплодностью
любви — сделал что-нибудь злое? Как думаете?
Но Калитин и Мокеев
ушли со двора. Самгин пошел в дом, ощущая противный запах и тянущий приступ тошноты. Расстояние от сарая до столовой невероятно увеличилось; раньше чем он прошел этот путь, он успел вспомнить Митрофанова в трактире, в день похода рабочих в Кремль, к памятнику царя; крестясь мелкими крестиками, человек «здравого смысла» горячо шептал: «Я — готов, всей душой! Честное слово: обманывал из
любви и преданности».
На женскую
любовь ушли мои лучшие года, — продолжает думать Лаврецкий, — пусть же вытрезвит меня здесь скука, пусть успокоит меня, подготовит к тому, чтобы и я умел не спеша делать дело».
Неточные совпадения
Ушел. Ах! от господ подалей; // У них беды себе на всякий час готовь, // Минуй нас пуще всех печалей // И барский гнев, и барская
любовь.
Да наконец, если б она хотела
уйти от этой
любви — как
уйти? Дело сделано: она уже любила, и скинуть с себя
любовь по произволу, как платье, нельзя. «Не любят два раза в жизни, — думала она, — это, говорят, безнравственно…»
«Ах, если б испытывать только эту теплоту
любви да не испытывать ее тревог! — мечтал он. — Нет, жизнь трогает, куда ни
уйди, так и жжет! Сколько нового движения вдруг втеснилось в нее, занятий!
Любовь — претрудная школа жизни!»
«Моя ошибка была та, что я предсказывал тебе эту истину: жизнь привела бы к ней нас сама. Я отныне не трогаю твоих убеждений; не они нужны нам, — на очереди страсть. У нее свои законы; она смеется над твоими убеждениями, — посмеется со временем и над бесконечной
любовью. Она же теперь пересиливает и меня, мои планы… Я покоряюсь ей, покорись и ты. Может быть, вдвоем, действуя заодно, мы отделаемся от нее дешево и
уйдем подобру и поздорову, а в одиночку тяжело и скверно.
Марфенька зажимала уши или
уходила вон, лишь только Викентьев, в объяснениях своих, выйдет из пределов обыкновенных выражений и заговорит о
любви к ней языком романа или повести.