Неточные совпадения
— Замечательнейшее, должно
быть, сочинение
было, — огорченно сказал Козлов, — но вот — все, что имею от него. Найдено мною в книге «Камень веры», у одного
любителя древностей взятой на прочтение.
На дворе, под окном флигеля, отлично
пели панихиду «
любители хорового пения», хором управлял Корвин с красным, в форме римской пятерки, шрамом на лбу; шрам этот, несколько приподняв левую бровь Корвина, придал его туповатой физиономии нечто героическое.
Но в этот вечер они смотрели на него с вожделением, как смотрят
любители вкусно
поесть на редкое блюдо. Они слушали его рассказ с таким безмолвным напряжением внимания, точно он столичный профессор, который читает лекцию в глухом провинциальном городе обывателям, давно стосковавшимся о необыкновенном. В комнате
было тесно, немножко жарко, в полумраке сидели согнувшись покорные люди, и
было очень хорошо сознавать, что вчерашний день — уже история.
Остальным москвичам приходилось знакомиться с турами в шашлычной Автандилова, заказавшего какому-то кавказскому предшественнику Коненкова вырубить и вырезать из одного куска граба большого тура на скале, который много лет, как живой, красовался в его заведении. Под ним нередко сиживал с друзьями Василий Осипович Ключевский,
любитель выпить стакан доброго розоватого карданаха и съесть шашлык из настоящего карачаевского барашка.
Веселый каламбурист,
любитель петь романсы, хотя немилосердно и беззастенчиво фальшивя, он уже около двух лет был ежедневным гостем Марьи Викентьевны, платя за это знакомство обильную дань, как ей, так и Агнессе Михайловне.
Неточные совпадения
Такие
есть любители — // Как кончится комедия, // За ширмочки пойдут, // Целуются, братаются, // Гуторят с музыкантами: // «Откуда, молодцы?» // — А
были мы господские, // Играли на помещика. // Теперь мы люди вольные, // Кто поднесет-попотчует, // Тот нам и господин!
Вронский и Каренина, по соображениям Михайлова, должны
были быть знатные и богатые Русские, ничего не понимающие в искусстве, как и все богатые Русские, но прикидывавшиеся
любителями и ценителями.
На крутой скале, где построен павильон, называемый Эоловой Арфой, торчали
любители видов и наводили телескоп на Эльбрус; между ними
было два гувернера с своими воспитанниками, приехавшими лечиться от золотухи.
У всякого
есть свой задор: у одного задор обратился на борзых собак; другому кажется, что он сильный
любитель музыки и удивительно чувствует все глубокие места в ней; третий мастер лихо пообедать; четвертый сыграть роль хоть одним вершком повыше той, которая ему назначена; пятый, с желанием более ограниченным, спит и грезит о том, как бы пройтиться на гулянье с флигель-адъютантом, напоказ своим приятелям, знакомым и даже незнакомым; шестой уже одарен такою рукою, которая чувствует желание сверхъестественное заломить угол какому-нибудь бубновому тузу или двойке, тогда как рука седьмого так и лезет произвести где-нибудь порядок, подобраться поближе к личности станционного смотрителя или ямщиков, — словом, у всякого
есть свое, но у Манилова ничего не
было.
Надобно заметить, что учитель
был большой
любитель тишины и хорошего поведения и терпеть не мог умных и острых мальчиков; ему казалось, что они непременно должны над ним смеяться.