Неточные совпадения
Он спокойнее всех спорил с переодетым в
мужика человеком и с другим,
лысым, краснолицым, который утверждал, что настоящее, спасительное для народа дело — сыроварение и пчеловодство.
Мужики стояли молча, обнажив
лысые, лохматые и жирно смазанные маслом головы, а под разноцветно ситцевыми головами баб невидимым дымом вздымался тихонько рыдающий шепоток молитв.
Урядник надел фуражку, поправил медали на груди и ударил
мужика по
лысому затылку.
Мужик отскочил, побежал, остановясь, погладил голову свою и горестно сказал, глядя на крыльцо школы...
Ветер нагнал множество весенних облаков, около солнца они были забавно кудрявы, точно парики вельмож восемнадцатого века. По улице воровато бегали с мешками на плечах
мужики и бабы, сновали дети, точно шашки, выброшенные из ящика.
Лысый старик, с козлиной бородой на кадыке, проходя мимо Самгина, сказал...
Из окна конторы высунулось бледное, чернобородое лицо Захария и исчезло; из-за угла вышли четверо
мужиков, двое не торопясь сняли картузы, третий — высокий, усатый — только прикоснулся пальцем к соломенной шляпе, нахлобученной на лицо, а четвертый —
лысый, бородатый — счастливо улыбаясь, сказал звонко...
Из-за угла дома гуськом, один за другим, вышли
мужики;
лысый сел на ступень ниже Самгина, улыбнулся ему и звонко сказал...
Самгин кратко рассказал о воззвании кадетской партии;
мужики выслушали его молча, а
лысый удовлетворенно вскричал...
— Вы старайтесь, чтобы именье это продали нам. Сам у себя
мужик добро зорить не станет. А не продадите — набедокурим, это уж я вам без страха говорю.
Лысый да в соломенной шляпе который — Табаковы братья, они хитряки! Они — пальцем не пошевелят, а — дело сделают! Губернаторы на селе. Пастыри — пластыри.
Он мотнул головой и пошел прочь, в сторону, а Самгин, напомнив себе: «Слабоумный», — воротился назад к дому, чувствуя в этой встрече что-то нереальное и снова подумав, что Марину окружают странные люди. Внизу, у конторы, его встретили вчерашние
мужики, но и
лысый и
мужик с чугунными ногами были одеты в добротные пиджаки, оба — в сапогах.
Захарий скрылся.
Мужики, молча выслушав объяснения Самгина, пошептались, потом
лысый, вздохнув, сказал...
Уже смеркалось, когда явился веселый, румяный Фроленков и с ним трое
мужиков: один — тоже высокий, широколобый, рыжий, на деревянной ноге, с палочкой в мохнатой лапе, суровое, носатое лицо окружено аккуратно подстриженной бородой, глаза спрятаны под густыми бровями, на его могучей фигуре синий кафтан; другой — пониже ростом,
лысый, седобородый, курносый, в полукафтанье на вате, в сапогах из какой-то негнущейся кожи, точно из кровельного железа.
Лысый Григорий Иванович, показывая себя знатоком хлеба и воды, ворчал, что хлеб — кисел, а вода — солона, на противоположном конце стола буянил рыжий Семен, крикливо доказывая соседу, широкоплечему
мужику с бельмом на правом глазе...
Неточные совпадения
Подбодренные смелостью старика, в дверях показались два-три человека с единственным заводским вором Мороком во главе. Они продолжали подталкивать дурачка Терешку, Парасковею-Пятницу и другого дурака, Марзака, высокого старика с
лысою головою. Морок, плечистый
мужик с окладистою бородой и темными глазами навыкате, слыл за отчаянную башку и не боялся никого. С ним под руку ворвался в кабак совсем пьяный Терешка-казак.
После полудня, разбитая, озябшая, мать приехала в большое село Никольское, прошла на станцию, спросила себе чаю и села у окна, поставив под лавку свой тяжелый чемодан. Из окна было видно небольшую площадь, покрытую затоптанным ковром желтой травы, волостное правление — темно-серый дом с провисшей крышей. На крыльце волости сидел
лысый длиннобородый
мужик в одной рубахе и курил трубку. По траве шла свинья. Недовольно встряхивая ушами, она тыкалась рылом в землю и покачивала головой.
Но и обман бывал: были пятаки, в Саратове, в остроге их один арестант работал, с пружиною внутри: как бы ни хлопнулся, обязательно перевернется, орлом кверху упадет. Об этом слух уже был, и редкий метчик решится под
Лысой горой таким пятаком метать. А пользуются им у незнающих пришлых
мужиков, а если здесь заметят — разорвут на части тут же, что и бывало.
Он остановил лошадь у открытых ворот большого дома, спрыгнул на землю и ушёл во двор. Дом был старый, весь покривился, под окнами выпучило брёвна, окна были маленькие, тусклые. На большом, грязном дворе стояло много пролёток, четыре
мужика, окружив белую лошадь, хлопали её ладонями и громко кричали. Один из них, круглый,
лысый, с большой жёлтой бородой и розовым лицом, увидав дядю Петра, широко размахнул руками и закричал:
Когда она ехала на Кавказ, ей казалось, что она в первый же день найдет здесь укромный уголок на берегу, уютный садик с тенью, птицами и ручьями, где можно будет садить цветы и овощи, разводить уток и кур, принимать соседей, лечить бедных
мужиков и раздавать им книжки; оказалось же, что Кавказ — это
лысые горы, леса и громадные долины, где надо долго выбирать, хлопотать, строиться, и что никаких тут соседей нет, и очень жарко, и могут ограбить.