Местные сотрудники и друзья газеты все знали его, но относились к старику фамильярно и снисходительно,
как принято относиться к чудакам и не очень назойливым графоманам.
— Да, — уж конечно. Ведь вы, наверное, тоже думаете,
как принято, — по разуму, а не по совести.
Неточные совпадения
— Вот видишь: труд грузчиков вовсе не так уж тяжел,
как об этом
принято думать.
— Классовое, думаете? — усмехнулся Суслов. — Нет, батенька, не надейтесь! Это сказывается нелюбовь к фабричным, вполне объяснимая в нашей крестьянской стране. Издавна
принято смотреть на фабричных
как на людей, отбившихся от земли, озорных…
Он представил себя богатым, живущим где-то в маленькой уютной стране, может быть, в одной из республик Южной Америки или —
как доктор Руссель — на островах Гаити. Он знает столько слов чужого языка, сколько необходимо знать их для неизбежного общения с туземцами. Нет надобности говорить обо всем и так много,
как это
принято в России. У него обширная библиотека, он выписывает наиболее интересные русские книги и пишет свою книгу.
— Ага. Ну, что же? Красивую вещь — приятно испортить. Красивых убивают более часто, чем уродов. Но убивают мужья, любовники и,
как правило, всегда с фасада: в голову, в грудь, живот, а тут убили с фасада на двор — в затылок. Это тоже
принято, но в целях грабежа, а в данном случае — наличие грабежа не установлено. В этом видят — тайну. А на мой взгляд — тайны нет, а есть трус!
«Жулик», — потому что, хотя деньги получены по делу, которое
принято было ее мужем, но закончил его он, Самгин, и по условию полгонорара принадлежало ему, но он знал, что Елена не поделится с ним,
как это уже неоднократно бывало.
— Для вас прежде всего важно выиграть время, — невозмутимо объяснял дядюшка, — пока Веревкин и Привалов будут хлопотать об уничтожении опеки, мы устроим самую простую вещь — затянем дело. Видите ли, есть в Петербурге одна дама. Она не куртизанка,
как принято понимать это слово, вот только имеет близкие сношения с теми сферами, где…
Я только теперь, на днях, узнал, к величайшему моему удивлению, но зато уже в совершенной достоверности, что Степан Трофимович проживал между нами, в нашей губернии, не только не в ссылке,
как принято было у нас думать, но даже и под присмотром никогда не находился.
— А имеете ли вы сведения,
как принято было ваше письмо? — допытывался у него предводитель, явно стремившийся более к земным и конечным целям, чем к небесным.
Неточные совпадения
— И все бы поехали туда, еслиб это было так же
принято,
как опера, — подхватила княгиня Мягкая.
— Спрашивала — кто он такой и
какой на нем чин? «Это, говорит, в нашем обществе рассказывать совсем лишнее и не
принято; называйте меня Иван Иваныч, а чин на мне из четырнадцати овчин, —
какую захочу, ту вверх шерстью и выворочу».
В бумаге заключалось согласие горочью принять письмо. Только было, на вопрос адмирала, я разинул рот отвечать,
как губернатор взял другую бумагу, таким же порядком прочел ее; тот же старик, секретарь, взял и передал ее, с теми же церемониями, Кичибе. В этой второй бумаге сказано было, что «письмо будет
принято, но что скорого ответа на него быть не может».
Смотритель выпил три стакана и крошечный оставшийся у него кусочек сахару положил опять на блюдечко, что человеком моим было
принято как тонкий знак уменья жить.
То, а не другое решение
принято было не потому, что все согласились, а, во-первых, потому, что председательствующий, говоривший так долго свое резюме, в этот раз упустил сказать то, что он всегда говорил, а именно то, что, отвечая на вопрос, они могут сказать: «да—виновна, но без намерения лишить жизни»; во-вторых, потому, что полковник очень длинно и скучно рассказывал историю жены своего шурина; в-третьих, потому, что Нехлюдов был так взволнован, что не заметил упущения оговорки об отсутствии намерения лишить жизни и думал, что оговорка: «без умысла ограбления» уничтожает обвинение; в-четвертых, потому, что Петр Герасимович не был в комнате, он выходил в то время,
как старшина перечел вопросы и ответы, и, главное, потому, что все устали и всем хотелось скорей освободиться и потому согласиться с тем решением, при котором всё скорей кончается.