Неточные совпадения
В тот год зима запоздала, лишь во второй половине ноября сухой, свирепый ветер сковал
реку сизым льдом и расцарапал не одетую снегом землю глубокими трещинами. В побледневшем, вымороженном небе белое солнце торопливо описывало короткую кривую, и
казалось, что именно от этого обесцвеченного солнца на землю льется безжалостный холод.
Он сидел на чугунной скамье, лицом к темной, пустынной
реке, вода ее тускло поблескивала, точно огромный лист кровельного железа, текла она лениво, бесшумно и
казалась далекой.
— Меня эти вопросы волнуют, — говорила она, глядя в небо. — На святках Дронов водил меня к Томилину; он в моде, Томилин. Его приглашают в интеллигентские дома, проповедовать. Но мне
кажется, что он все на свете превращает в слова. Я была у него и еще раз, одна; он бросил меня, точно котенка в
реку, в эти холодные слова, вот и все.
Клим не видел темненького. Он не верил в сома, который любит гречневую кашу. Но он видел, что все вокруг — верят, даже Туробоев и,
кажется, Лютов. Должно быть, глазам было больно смотреть на сверкающую воду, но все смотрели упорно, как бы стараясь проникнуть до дна
реки. Это на минуту смутило Самгина: а — вдруг?
Темное небо уже кипело звездами, воздух был напоен сыроватым теплом,
казалось, что лес тает и растекается масляным паром. Ощутимо падала роса. В густой темноте за
рекою вспыхнул желтый огонек, быстро разгорелся в костер и осветил маленькую, белую фигурку человека. Мерный плеск воды нарушал безмолвие.
Он был окрашен в коричневый цвет,
казался железным, а отражения его огней вонзались в
реку, точно зубья бороны, и было чудесно видеть, что эти огненные зубья, бороздя воду, не гаснут в ней.
Дождь вдруг перестал мыть окно, в небо золотым мячом выкатилась луна; огни станций и фабрик стали скромнее, побледнели, стекло окна
казалось обрызганным каплями ртути. По земле скользили избы деревень, точно барки по
реке.
Неточные совпадения
Но
река продолжала свой говор, и в этом говоре слышалось что-то искушающее, почти зловещее.
Казалось, эти звуки говорили:"Хитер, прохвост, твой бред, но есть и другой бред, который, пожалуй, похитрей твоего будет". Да; это был тоже бред, или, лучше сказать, тут встали лицом к лицу два бреда: один, созданный лично Угрюм-Бурчеевым, и другой, который врывался откуда-то со стороны и заявлял о совершенной своей независимости от первого.
И кучки и одинокие пешеходы стали перебегать с места на место, чтобы лучше видеть. В первую же минуту собранная кучка всадников растянулась, и видно было, как они по два, по три и один за другим близятся к
реке. Для зрителей
казалось, что они все поскакали вместе; но для ездоков были секунды разницы, имевшие для них большое значение.
Когда дорога понеслась узким оврагом в чащу огромного заглохнувшего леса и он увидел вверху, внизу, над собой и под собой трехсотлетние дубы, трем человекам в обхват, вперемежку с пихтой, вязом и осокором, перераставшим вершину тополя, и когда на вопрос: «Чей лес?» — ему сказали: «Тентетникова»; когда, выбравшись из леса, понеслась дорога лугами, мимо осиновых рощ, молодых и старых ив и лоз, в виду тянувшихся вдали возвышений, и перелетела мостами в разных местах одну и ту же
реку, оставляя ее то вправо, то влево от себя, и когда на вопрос: «Чьи луга и поемные места?» — отвечали ему: «Тентетникова»; когда поднялась потом дорога на гору и пошла по ровной возвышенности с одной стороны мимо неснятых хлебов: пшеницы, ржи и ячменя, с другой же стороны мимо всех прежде проеханных им мест, которые все вдруг
показались в картинном отдалении, и когда, постепенно темнея, входила и вошла потом дорога под тень широких развилистых дерев, разместившихся врассыпку по зеленому ковру до самой деревни, и замелькали кирченые избы мужиков и крытые красными крышами господские строения; когда пылко забившееся сердце и без вопроса знало, куды приехало, — ощущенья, непрестанно накоплявшиеся, исторгнулись наконец почти такими словами: «Ну, не дурак ли я был доселе?
—
Река. Впрочем, и пруд есть. — Сказав это, Чичиков взглянул ненароком на Собакевича, и хотя Собакевич был по-прежнему неподвижен, но ему
казалось, будто бы было написано на лице его: «Ой, врешь ты! вряд ли есть
река, и пруд, да и вся земля!»
Иногда ночное небо в разных местах освещалось дальним заревом от выжигаемого по лугам и
рекам сухого тростника, и темная вереница лебедей, летевших на север, вдруг освещалась серебряно-розовым светом, и тогда
казалось, что красные платки летали по темному небу.