Неточные совпадения
Его особенно смущал взгляд глаз ее скрытого лица, именно он превращал ее в чужую. Взгляд этот, острый и зоркий, чего-то ожидал,
искал, даже требовал и вдруг, становясь пренебрежительным, холодно отталкивал. Было странно, что она разогнала всех своих кошек и что вообще в ее отношении
к животным явилась какая-то болезненная брезгливость. Слыша ржанье лошади, она вздрагивала и морщилась, туго кутая грудь шалью; собаки вызывали у нее отвращение; даже петухи, голуби были явно неприятны ей.
— В мире идей необходимо различать тех субъектов, которые
ищут, и тех, которые прячутся. Для первых необходимо найти верный путь
к истине, куда бы он ни вел, хоть в пропасть,
к уничтожению искателя. Вторые желают только скрыть себя, свой страх пред жизнью, свое непонимание ее тайн, спрятаться в удобной идее. Толстовец — комический тип, но он весьма законченно дает представление о людях, которые прячутся.
Она ушла, прежде чем он успел ответить ей. Конечно, она шутила, это Клим видел по лицу ее. Но и в форме шутки ее слова взволновали его. Откуда, из каких наблюдений могла родиться у нее такая оскорбительная мысль? Клим долго, напряженно
искал в себе: являлось ли у него сожаление, о котором догадывается Лидия? Не нашел и решил объясниться с нею. Но в течение двух дней он не выбрал времени для объяснения, а на третий пошел
к Макарову, отягченный намерением, не совсем ясным ему.
Работы у него не было, на дачу он не собирался, но ему не хотелось идти
к Томилину, и его все более смущал фамильярный тон Дронова. Клим чувствовал себя независимее, когда Дронов сердито упрекал его, а теперь многоречивость Дронова внушала опасение, что он будет
искать частых встреч и вообще мешать жить.
— Ты должен знать: все женщины неизлечимо больны одиночеством. От этого — все непонятное вам, мужчинам, неожиданные измены и… все! Никто из вас не
ищет, не жаждет такой близости
к человеку, как мы.
Клим Самгин никак не мог понять свое отношение
к Спивак, и это злило его. Порою ему казалось, что она осложняет смуту в нем, усиливает его болезненное состояние. Его и тянуло
к ней и отталкивало от нее. В глубине ее кошачьих глаз, в центре зрачка, он подметил холодноватую, светлую иголочку, она колола его как будто насмешливо, а может быть, зло. Он был уверен, что эта женщина с распухшим животом чего-то
ищет в нем, хочет от него.
Клим чувствовал себя все более тревожно, неловко, он понимал, что было бы вообще приличнее и тактичнее по отношению
к Лидии, если бы он ходил по улицам,
искал ее, вместо того чтоб сидеть здесь и пить чай. Но теперь и уйти неловко.
Он забывал, что боковые бороды его острижены, и, нередко,
искал их, шевеля пальцами в воздухе, от уха
к подбородку.
— Имею основание, — отозвался Дьякон и, гулко крякнув,
поискал пальцами около уха остриженную бороду. — Не хотел рассказывать вам, но — расскажу, — обратился он
к Маракуеву, сердито шагавшему по комнате. — Вы не смотрите на него, что он такой якобы ничтожный, он — вредный, ибо хотя и слабодушен, однако — может влиять. И — вообще… Через подобного ему… комара сын мой излишне потерпел.
— Это ваша мысль, — крикнула Варвара Самгину, а он, присматриваясь
к товарищу,
искал в нем признаков ненормальности.
Он видел, что Варвара влюблена в него,
ищет и ловко находит поводы прикоснуться
к нему, а прикасаясь, краснеет, дышит носом и розоватые ноздри ее вздрагивают. Ее игра была слишком грубо открыта, он даже говорил себе...
— Я — понимаю: все
ищут ключей
к тайнам жизни, выдавая эти поиски за серьезное дело. Но — ключей не находят и пускают в дело идеалистические фомки, отмычки и всякий другой воровской инструмент.
— Да, напечатал. Похваливают. А по-моему — ерунда!
К тому же цензор или редактор поправили рукопись так, что смысл исчез, а скука — осталась. А рассказишко-то был написан именно против скуки. Ну, до свидания, мне — сюда! — сказал он, схватив руку Самгина горячей рукой. — Все — бегаю. Места себе
ищу, — был в Польше, в Германии, на Балканах, в Турции был, на Кавказе. Неинтересно. На Кавказе, пожалуй, всего интереснее.
Наблюдая ее, Самгин опасался, что люди поймут, как смешна эта старая женщина,
искал в себе какого-нибудь доброго чувства
к ней и не находил ничего, кроме досады на нее.
Он исчез. Парень подошел
к столу, взвесил одну бутылку, другую, налил в стакан вина, выпил, громко крякнул и оглянулся,
ища, куда плюнуть. Лицо у него опухло, левый глаз почти затек, подбородок и шея вымазаны кровью. Он стал еще кудрявей, — растрепанные волосы его стояли дыбом, и он был еще более оборван, — пиджак вместе с рубахой распорот от подмышки до полы, и, когда парень пил вино, — весь бок его обнажился.
— Все — программы, спор о программах, а надобно
искать пути
к последней свободе. Надо спасать себя от разрушающих влияний бытия, погружаться в глубину космического разума, устроителя вселенной. Бог или дьявол — этот разум, я — не решаю; но я чувствую, что он — не число, не вес и мера, нет, нет! Я знаю, что только в макрокосме человек обретет действительную ценность своего «я», а не в микрокосме, не среди вещей, явлений, условий, которые он сам создал и создает…
Теперь она говорила вопросительно, явно вызывая на возражения. Он, покуривая, откликался осторожно, междометиями и вопросами; ему казалось, что на этот раз Марина решила исповедовать его, выспросить, выпытать до конца, но он знал, что конец — точка, в которой все мысли связаны крепким узлом убеждения. Именно эту точку она, кажется,
ищет в нем. Но чувство недоверия
к ней давно уже погасило его желание откровенно говорить с нею о себе, да и попытки его рассказать себя он признал неудачными.
— Ну, если б не стыдно было, так вы — не говорили бы на эту тему, — сказал Самгин. И прибавил поучительно: — Человек беспокоится потому, что
ищет себя. Хочет быть самим собой, быть в любой момент верным самому себе. Стремится
к внутренней гармонии.
«Большинство людей — только части целого, как на картинах Иеронима Босха. Обломки мира, разрушенного фантазией художника», — подумал Самгин и вздохнул, чувствуя, что нашел нечто, чем объяснялось его отношение
к людям. Затем он
поискал: где его симпатии? И — усмехнулся, когда нашел...
«Какой человек?» — спросил себя Клим, но
искать ответа не хотелось, а подозрительное его отношение
к Бердникову исчезало. Самгин чувствовал себя необычно благодушно, как бы отдыхая после длительного казуистического спора с назойливым противником по гражданскому процессу.
— Он, Зотов, был из эдаких, из чистоплотных, есть такие в купечестве нашем. Вроде Пилата они, все
ищут, какой бы водицей не токмо руки, а вообще всю плоть свою омыть от грехов. А я как раз не люблю людей с устремлением
к святости. Сам я — великий грешник, от юности прокопчен во грехе, меня, наверное, глубоко уважают все черти адовы. Люди не уважают. Я людей — тоже…
Ушел. Коротко, точно удар топора, хлопнула дверь крыльца. Минутный диалог в прихожей несколько успокоил тревогу Самгина. Путешествуя из угла в угол комнаты, он начал
искать словесные формы для перевода очень сложного и тягостного ощущения на язык мысли. Утомительная путаница впечатлений требовала точного, ясного слова, которое, развязав эту путаницу, установило бы определенное отношение
к источнику ее — Тагильскому.
—
К добру эта привычка не приведет меня. Я уже человек скомпрометированный, — высказал несколько неосторожных замечаний по поводу намерения Столыпина арестовать рабочих — депутатов Думы. В нашем министерстве
искали, как бы придать беззаконию окраску законности. Получил внушение с предупреждением.
— Так, — твердо и уже громко сказала она. — Вы тоже из тех, кто
ищет, как приспособить себя
к тому, что нужно радикально изменить. Вы все здесь суетливые мелкие буржуа и всю жизнь будете такими вот мелкими. Я — не умею сказать точно, но вы говорите только о городе, когда нужно говорить уже о мире.
— Жена ушла в костел, — ненужно сообщил он, а затем деловито рассказал, что пропавшие вагоны надобно
искать не здесь, а ближе
к фронту.
Крэйтона слушали, не возражая ему, Самгин думал, что это делается из вежливости
к союзнику и гостю. Англичанин настолько раздражал Самгина, что Клим Иванович, отказываясь от своей привычки не принимать участия в спорах, уже
искал наиболее удобного момента, удобной формы для того, чтоб ‹возразить› Крэйтону.
Было ясно — Дронов испуган, у него даже плечи дрожали, он вертел головой, присматриваясь
к людям, точно
искал среди них знакомого, бормотал...