Неточные совпадения
Ногою
в зеленой сафьяновой туфле она безжалостно затолкала под стол книги, свалившиеся на пол, сдвинула вещи со стола на один его
край, к занавешенному темной тканью окну, делая все это очень быстро. Клим сел на кушетку, присматриваясь. Углы комнаты были сглажены драпировками, треть ее отделялась китайской ширмой, из-за ширмы был виден кусок кровати, окно
в ногах ее занавешено толстым ковром тускло красного цвета, такой же ковер покрывал пол. Теплый воздух комнаты густо напитан духами.
С этим он и уснул, а утром его разбудил свист ветра, сухо шумели сосны за окном, тревожно шелестели березы; на синеватом полотнище реки узорно курчавились маленькие волнишки. Из-за реки плыла густо-синяя туча, ветер обрывал ее
край, пышные клочья быстро неслись над рекою, поглаживая ее дымными тенями.
В купальне кричала Алина. Когда Самгин вымылся, оделся и сел к столу завтракать — вдруг хлынул ливень, а через минуту вошел Макаров, стряхивая с волос капли дождя.
Однообразно помахивая ватной ручкой, похожая на уродливо сшитую
из тряпок куклу, старая женщина
из Олонецкого
края сказывала о том, как мать богатыря Добрыни прощалась с ним, отправляя его
в поле, на богатырские подвиги. Самгин видел эту дородную мать, слышал ее твердые слова, за которыми все-таки слышно было и страх и печаль, видел широкоплечего Добрыню: стоит на коленях и держит меч на вытянутых руках, глядя покорными глазами
в лицо матери.
Самгин видел, как под напором зрителей пошатывается стена городовых, он уже хотел выбраться
из толпы, идти назад, но
в этот момент его потащило вперед, и он очутился на площади, лицом к лицу с полицейским офицером, офицер был толстый, скреплен ремнями, как чемодан, а лицом очень похож на редактора газеты «Наш
край».
Вера Петровна писала Климу, что Робинзон, незадолго до смерти своей, ушел
из «Нашего
края», поссорившись с редактором, который отказался напечатать его фельетон «О прокаженных», «грубейший фельетон,
в нем этот больной и жалкий человек называл Алину «Силоамской купелью», «целебной грязью» и бог знает как».
У него был второй ключ от комнаты, и как-то вечером, ожидая Никонову, Самгин открыл книгу модного, неприятного ему автора.
Из книги вылетела узкая полоска бумаги, на ней ничего не было написано, и Клим положил ее
в пепельницу, а потом, закурив, бросил туда же непогасшую спичку;
край бумаги нагрелся и готов был вспыхнуть, но Самгин успел схватить ее, заметив четко выступившие буквы.
Две комнаты своей квартиры доктор сдавал: одну — сотруднику «Нашего
края» Корневу, сухощавому человеку с рыжеватой бородкой, детскими глазами и походкой болотной птицы, другую — Флерову, человеку лет сорока,
в пенсне на остром носу, с лицом, наскоро слепленным
из мелких черточек и тоже сомнительно украшенным редкой, темной бородкой.
Он вспомнил брата: недавно
в одном
из толстых журналов была напечатана весьма хвалебная рецензия о книге Дмитрия по этнографии Северного
края.
Прищурясь, вытянув шею вперед, он утвердительно кивнул головой кому-то
из депутатов
в первом ряду кресел, показал ему зубы и заговорил домашним, приятельским тоном, поглаживая левой рукой лацкан сюртука,
край пюпитра, тогда как правая рука медленно плавала
в воздухе, как бы разгоняя невидимый дым.
Он смотрел
в маленький черный кружок кофе, ограниченный
краями чашки, и все более торопливо пытался погасить вопрос, одновременно вылавливая
из шума различные фразы.
— Странное дело, — продолжал он, недоуменно вздернув плечи, — но я замечал, что чем здоровее человек, тем более жестоко грызет его цинга, а слабые переносят ее легче. Вероятно, это не так, а вот сложилось такое впечатление. Прокаженные встречаются там, меряченье нередко… Вообще —
край не
из веселых. И все-таки, знаешь, Клим, — замечательный народ живет
в государстве Романовых, черт их возьми! Остяки, например, и особенно — вогулы…
Все это я не во сне видел, а воочию. Я слышал, как провинция наполнялась криком, перекатывавшимся
из края в край; я видел и улыбки, и нахмуренные брови; я ощущал их действие на самом себе. Я помню так называемые «столкновения», в которых один толкался, а другой думал единственно о том, как бы его не затолкали вконец. Я не только ничего не преувеличиваю, но, скорее, не нахожу настоящих красок.
Неточные совпадения
Бросились они все разом
в болото, и больше половины их тут потопло («многие за землю свою поревновали», говорит летописец); наконец, вылезли
из трясины и видят: на другом
краю болотины, прямо перед ними, сидит сам князь — да глупый-преглупый! Сидит и ест пряники писаные. Обрадовались головотяпы: вот так князь! лучшего и желать нам не надо!
Вспоминал затеянный им постыдный процесс с братом Сергеем Иванычем за то, что тот будто бы не выплатил ему долю
из материнского имения; и последнее дело, когда он уехал служить
в Западный
край, и там попал под суд за побои, нанесенные старшине….
В одном
из домов слободки, построенном на
краю обрыва, заметил я чрезвычайное освещение; по временам раздавался нестройный говор и крики, изобличавшие военную пирушку. Я слез и подкрался к окну; неплотно притворенный ставень позволил мне видеть пирующих и расслушать их слова. Говорили обо мне.
Татьяна
в лес; медведь за нею; // Снег рыхлый по колено ей; // То длинный сук ее за шею // Зацепит вдруг, то
из ушей // Златые серьги вырвет силой; // То
в хрупком снеге с ножки милой // Увязнет мокрый башмачок; // То выронит она платок; // Поднять ей некогда; боится, // Медведя слышит за собой, // И даже трепетной рукой // Одежды
край поднять стыдится; // Она бежит, он всё вослед, // И сил уже бежать ей нет.
В середине комнаты стоял стол, покрытый оборванной черной клеенкой, из-под которой во многих местах виднелись
края, изрезанные перочинными ножами.