Неточные совпадения
Иногда Клим испытывал желание возразить девочке, поспорить с нею, но не решался на это, боясь, что Лида рассердится. Находя ее
самой интересной из всех знакомых девочек, он гордился тем, что Лидия относится к нему лучше, чем другие дети. И когда Лида вдруг капризно
изменяла ему, приглашая в тарантас Любовь Сомову, Клим чувствовал
себя обиженным, покинутым и ревновал до злых слез.
Это не было выводом разума из хаоса чувствований Самгина, а явилось
само собою, как-то со стороны и не
изменило его настроения. Он шел все быстрей, стремясь обогнать сумерки.
Нередко, при опасных для тебя свидетелях, страшась, чтобы ты не
изменил самому себе, я подстерегал роковые имена на твоих устах, толкал тебя и прерывал тревожные твои сновидения.
Неточные совпадения
Кого ж любить? Кому же верить? // Кто не
изменит нам один? // Кто все дела, все речи мерит // Услужливо на наш аршин? // Кто клеветы про нас не сеет? // Кто нас заботливо лелеет? // Кому порок наш не беда? // Кто не наскучит никогда? // Призрака суетный искатель, // Трудов напрасно не губя, // Любите
самого себя, // Достопочтенный мой читатель! // Предмет достойный: ничего // Любезней, верно, нет его.
— Когда я встречу человека, который не спасовал бы передо мною, — проговорил он с расстановкой, — тогда я
изменю свое мнение о
самом себе.
Потом уже начинались повторения: рождение детей, обряды, пиры, пока похороны не
изменят декорации; но ненадолго: одни лица уступают место другим, дети становятся юношами и вместе с тем женихами, женятся, производят подобных
себе — и так жизнь по этой программе тянется беспрерывной однообразною тканью, незаметно обрываясь у
самой могилы.
Если скульптура
изменит мне (Боже сохрани! я не хочу верить: слишком много говорит за), я
сам казню
себя,
сам отыщу того, где бы он ни был — кто первый усомнился в успехе моего романа (это — Марк Волохов), и торжественно скажу ему: да, ты прав: я — неудачник!
К тому же сознание, что у меня, во мне, как бы я ни казался смешон и унижен, лежит то сокровище силы, которое заставит их всех когда-нибудь
изменить обо мне мнение, это сознание — уже с
самых почти детских униженных лет моих — составляло тогда единственный источник жизни моей, мой свет и мое достоинство, мое оружие и мое утешение, иначе я бы, может быть, убил
себя еще ребенком.