Однажды ему удалось подсмотреть, как Борис, стоя в углу, за сараем, безмолвно плакал,
закрыв лицо руками, плакал так, что его шатало из стороны в сторону, а плечи его дрожали, точно у слезоточивой Вари Сомовой, которая жила безмолвно и как тень своей бойкой сестры. Клим хотел подойти к Варавке, но не решился, да и приятно было видеть, что Борис плачет, полезно узнать, что роль обиженного не так уж завидна, как это казалось.
— Нужно, чтоб дети забыли такие дни… Ша! — рявкнул он на женщину, и она,
закрыв лицо руками, визгливо заплакала. Плакали многие. С лестницы тоже кричали, показывали кулаки, скрипело дерево перил, оступались ноги, удары каблуков и подошв по ступеням лестницы щелкали, точно выстрелы. Самгину казалось, что глаза и лица детей особенно озлобленны, никто из них не плакал, даже маленькие, плакали только грудные.
Неточные совпадения
Он
закрыл глаза, и, утонув в темных ямах, они сделали
лицо его более жутко слепым, чем оно бывает у слепых от рождения. На заросшем травою маленьком дворике игрушечного дома, кокетливо спрятавшего свои три окна за палисадником, Макарова встретил уродливо высокий, тощий человек с
лицом клоуна, с метлой в
руках. Он бросил метлу, подбежал к носилкам, переломился над ними и смешным голосом заговорил, толкая санитаров, Клима...
— Ваша фамилия? — спросил его жандармский офицер и, отступив от кровати на шаг, встал рядом с человеком в судейском мундире; сбоку от них стоял молодой солдат, подняв
руку со свечой без подсвечника, освещая
лицо Клима; дверь в столовую
закрывала фигура другого жандарма.
Варвара утомленно
закрыла глаза, а когда она
закрывала их, ее бескровное
лицо становилось жутким. Самгин тихонько дотронулся до
руки Татьяны и, мигнув ей на дверь, встал. В столовой девушка начала расспрашивать, как это и откуда упала Варвара, был ли доктор и что сказал. Вопросы ее следовали один за другим, и прежде, чем Самгин мог ответить, Варвара окрикнула его. Он вошел, затворив за собою дверь, тогда она, взяв
руку его, улыбаясь обескровленными губами, спросила тихонько...
Один из штатских, тощий, со сплюснутым
лицом и широким носом, сел рядом с Самгиным, взял его портфель, взвесил на
руке и, положив портфель в сетку, протяжно, воющим звуком, зевнул. Старичок с медалью заволновался, суетливо
закрыл окно, задернул занавеску, а усатый спросил гулко...
Сейчас я напишу им. Фуллон! — плачевно крикнул поп и, взмахнув
рукой, погрозил кулаком в потолок; рукав пиджака съехал на плечо ему и складками
закрыл половину
лица.
Второй полицейский, лысый, без шапки, сидел на снегу; на ногах у него лежала боковина саней, он размахивал
рукой без перчатки и кисти, — из
руки брызгала кровь, — другой
рукой закрывал лицо и кричал нечеловеческим голосом, похожим на блеяние овцы.
Вдохновляясь, поспешно нанизывая слово на слово, размахивая
руками, он долго и непонятно объяснял различие между смыслом и причиной, — острые глазки его неуловимо быстро меняли выражение, поблескивая жалобно и сердито, ласково и хитро. Седобородый, наморщив переносье, открывал и
закрывал рот, желая что-то сказать, но ему мешала оса, летая пред его широким
лицом. Третий мужик, отломив от ступени большую гнилушку, внимательно рассматривал ее.
Вскрикивая, он черпал горстями воду, плескал ее в сторону Марины, в
лицо свое и на седую голову. Люди вставали с пола, поднимая друг друга за
руки, под мышки, снова становились в круг, Захарий торопливо толкал их, устанавливал, кричал что-то и вдруг,
закрыв лицо ладонями, бросился на пол, — в круг вошла Марина, и люди снова бешено, с визгом, воем, стонами, завертелись, запрыгали, как бы стремясь оторваться от пола.
— Уйди, — повторила Марина и повернулась боком к нему, махая
руками. Уйти не хватало силы, и нельзя было оторвать глаз от круглого плеча, напряженно высокой груди, от спины, окутанной массой каштановых волос, и от плоской серенькой фигурки человека с глазами из стекла. Он видел, что янтарные глаза Марины тоже смотрят на эту фигурку, —
руки ее поднялись к
лицу;
закрыв лицо ладонями, она странно качнула головою, бросилась на тахту и крикнула пьяным голосом, топая голыми ногами...
Против Самгина лежал вверх
лицом,
закрыв глаза, длинноногий человек, с рыжей, остренькой бородкой, лежал сунув
руки под затылок себе. Крик Пыльникова разбудил его, он сбросил ноги на пол, сел и, посмотрев испуганно голубыми глазами в
лицо Самгина, торопливо вышел в коридор, точно спешил на помощь кому-то.
Освобожденный стол тотчас же заняли молодцеватый студент, похожий на переодетого офицера, и скромного вида человек с жидкой бородкой, отдаленно похожий на портреты Антона Чехова в молодости. Студент взял карту кушаний в
руки,
закрыл ею румяное
лицо, украшенное золотистыми усиками, и сочно заговорил, как бы читая по карте...
Бывшие ученики его, умники и остряки, в которых ему мерещилась беспрестанно непокорность и заносчивое поведение, узнавши об жалком его положении, собрали тут же для него деньги, продав даже многое нужное; один только Павлуша Чичиков отговорился неимением и дал какой-то пятак серебра, который тут же товарищи ему бросили, сказавши: «Эх ты, жила!»
Закрыл лицо руками бедный учитель, когда услышал о таком поступке бывших учеников своих; слезы градом полились из погасавших очей, как у бессильного дитяти.
Неточные совпадения
«Вы можете затоптать в грязь», слышал он слова Алексея Александровича и видел его пред собой, и видел с горячечным румянцем и блестящими глазами
лицо Анны, с нежностью и любовью смотрящее не на него, а на Алексея Александровича; он видел свою, как ему казалось, глупую и смешную фигуру, го когда Алексей Александрович отнял ему от
лица руки. Он опять вытянул ноги и бросился на диван в прежней позе и
закрыл глаза.
«Боже мой! Боже мой! за что?» подумал Алексей Александрович, вспомнив подробности развода, при котором муж брал вину на себя, и тем же жестом, каким закрывался Вронский,
закрыл от стыда
лицо руками.
Мими стояла, прислонившись к стене, и, казалось, едва держалась на ногах; платье на ней было измято и в пуху, чепец сбит на сторону; опухшие глаза были красны, голова ее тряслась; она не переставала рыдать раздирающим душу голосом и беспрестанно
закрывала лицо платком и
руками.
Старушка хотела что-то сказать, но вдруг остановилась,
закрыла лицо платком и, махнув
рукою, вышла из комнаты. У меня немного защемило в сердце, когда я увидал это движение; но нетерпение ехать было сильнее этого чувства, и я продолжал совершенно равнодушно слушать разговор отца с матушкой. Они говорили о вещах, которые заметно не интересовали ни того, ни другого: что нужно купить для дома? что сказать княжне Sophie и madame Julie? и хороша ли будет дорога?
Атвуд взвел, как курок, левую бровь, постоял боком у двери и вышел. Эти десять минут Грэй провел,
закрыв руками лицо; он ни к чему не приготовлялся и ничего не рассчитывал, но хотел мысленно помолчать. Тем временем его ждали уже все, нетерпеливо и с любопытством, полным догадок. Он вышел и увидел по
лицам ожидание невероятных вещей, но так как сам находил совершающееся вполне естественным, то напряжение чужих душ отразилось в нем легкой досадой.