Неточные совпадения
— Представьте себе, — слышал Клим голос, пьяный от возбуждения, — представьте, что из сотни миллионов
мозгов и сердец русских десять, ну, пять! —
будут работать со всей мощью энергии,
в них заключенной?
— Нет — глупо! Он — пустой.
В нем все — законы, все — из книжек, а
в сердце — ничего, совершенно пустое сердце! Нет, подожди! — вскричала она, не давая Самгину говорить. — Он — скупой, как нищий. Он никого не любит, ни людей, ни собак, ни кошек, только телячьи
мозги. А я живу так:
есть у тебя что-нибудь для радости? Отдай, поделись! Я хочу жить для радости… Я знаю, что это — умею!
Но слова о ничтожестве человека пред грозной силой природы, пред законом смерти не портили настроение Самгина, он знал, что эти слова меньше всего мешают жить их авторам, если авторы физически здоровы. Он знал, что Артур Шопенгауэр, прожив 72 года и доказав, что пессимизм
есть основа религиозного настроения, умер
в счастливом убеждении, что его не очень веселая философия о мире, как «призраке
мозга», является «лучшим созданием XIX века».
Эта мысль всплыла
было в мозгу, но он выбранил себя. Он хотел сам расправиться с ними. Вызвать обоих! Да, вызвать на поединок в первом же городе, где можно достать пистолет. А если они уклонятся — застрелить их.
А то, что критики старого пошиба называли «воссозданием», — просто выдохшееся общее место, и ни один писатель, честно и просто относящийся к своему делу, не станет скрывать того, что он в непосредственном наблюдении действительности черпает весь материал своего творчества, что без отдельных лиц не может
быть в мозгу писателя конкретных образов.
Неточные совпадения
Другой вариант утверждает, что Иванов совсем не умер, а
был уволен
в отставку за то, что голова его вследствие постепенного присыхания
мозгов (от ненужности
в их употреблении) перешла
в зачаточное состояние.
— Щи, моя душа, сегодня очень хороши! — сказал Собакевич, хлебнувши щей и отваливши себе с блюда огромный кусок няни, известного блюда, которое подается к щам и состоит из бараньего желудка, начиненного гречневой кашей,
мозгом и ножками. — Эдакой няни, — продолжал он, обратившись к Чичикову, — вы не
будете есть в городе, там вам черт знает что подадут!
Для пополнения картины не
было недостатка
в петухе, предвозвестнике переменчивой погоды, который, несмотря на то что голова продолблена
была до самого
мозгу носами других петухов по известным делам волокитства, горланил очень громко и даже похлопывал крыльями, обдерганными, как старые рогожки.
— А я думаю: я вот лежу здесь под стогом… Узенькое местечко, которое я занимаю, до того крохотно
в сравнении с остальным пространством, где меня нет и где дела до меня нет; и часть времени, которую мне удастся прожить, так ничтожна перед вечностию, где меня не
было и не
будет… А
в этом атоме,
в этой математической точке кровь обращается,
мозг работает, чего-то хочет тоже… Что за безобразие! Что за пустяки!
— Знаю, не говорите — не от сердца, а по привычке. Она старуха хоть куда: лучше их всех тут, бойкая, с характером, и
был когда-то здравый смысл
в голове. Теперь уж, я думаю, мозги-то размягчились!