Статистика вышла коротенькая, скудная цифровыми данными и, может быть, даже неверная, так что, по совести говоря, каждый из нас мог бы написать ее, сидя где-нибудь в Разъезжей и не бывши в Благовещенском. Да так, вероятно, и пишется большинство статистик, а публицисты делают из них неверные выводы и пишут неверные передовые статьи. Вот почему цензурное ведомство и предостерегает: об одном не пиши, об
другом помолчи, а об третьем совсем позабудь. Потому что писать надобно так, чтобы верно было.
Неточные совпадения
— Вы приедете ко мне, — сказала графиня Лидия Ивановна,
помолчав, — нам надо поговорить о грустном для вас деле. Я всё бы дала, чтоб избавить вас от некоторых воспоминаний, но
другие не так думают. Я получила от нее письмо. Она здесь, в Петербурге.
— Но не так, как с Николенькой покойным… вы полюбили
друг друга, — докончил Левин. — Отчего не говорить? — прибавил он. — Я иногда упрекаю себя: кончится тем, что забудешь. Ах, какой был ужасный и прелестный человек… Да, так о чем же мы говорили? —
помолчав, сказал Левин.
С минуту
помолчали. Оба поглядели
друг на
друга во все глаза.
— Надо
другой обед изготовить, — решил он,
помолчав.
— Женевские идеи — это добродетель без Христа, мой
друг, теперешние идеи или, лучше сказать, идея всей теперешней цивилизации. Одним словом, это — одна из тех длинных историй, которые очень скучно начинать, и гораздо будет лучше, если мы с тобой поговорим о
другом, а еще лучше, если
помолчим о
другом.