Неточные совпадения
Ее судороги становились сильнее, голос звучал злей и резче, доктор стоял
в изголовье кровати, прислонясь к стене, и кусал, жевал свою черную щетинистую бороду. Он был неприлично расстегнут, растрепан, брюки его держались на одной подтяжке, другую он накрутил на кисть левой руки и дергал ее вверх, брюки подпрыгивали, ноги доктора
дрожали, точно у пьяного, а мутные
глаза так мигали, что казалось — веки тоже щелкают, как зубы его жены. Он молчал, как будто рот его навсегда зарос бородой.
— Ну, милый Клим, — сказал он громко и храбро, хотя губы у него
дрожали, а опухшие, красные
глаза мигали ослепленно. — Дела заставляют меня уехать надолго. Я буду жить
в Финляндии,
в Выборге. Вот как. Митя тоже со мной. Ну, прощай.
Пред ним,
в снегу,
дрожало лицо старенькой колдуньи; когда Клим закрывал
глаза, чтоб не видеть его, оно становилось более четким, а темный взгляд настойчиво требующим чего-то.
Лютов ткнул
в грудь свою, против сердца, указательным пальцем и повертел им, точно штопором. Неуловимого цвета, но очень блестящие
глаза его смотрели
в лицо Клима неприятно щупающим взглядом; один
глаз прятался
в переносье, другой забегал под висок. Они оба усмешливо
дрогнули, когда Клим сказал...
Лидия улыбалась, веснушки на лице Инокова тоже
дрожали, губы по-детски расплылись,
в глазах блестел мягкий смех.
Клим промолчал, присматриваясь, как
в красноватом луче солнца мелькают странно обесцвеченные мухи; некоторые из них, как будто видя
в воздухе неподвижную точку, долго
дрожали над нею, не решаясь сесть, затем падали почти до пола и снова взлетали к этой невидимой точке. Клим показал
глазами на тетрадку...
Клим смотрел, как его косые
глаза дрожат в стремлении остановиться на лице Варавки, но не могут этого и прыгают, заставляя Лютова вертеть головою.
Дядя Хрисанф говорил, размахивая рукою, стараясь раскрыть как можно шире маленькие свои
глаза, но достигал лишь того, что
дрожали седые брови, а
глаза блестели тускло, как две оловянные пуговицы, застегнутые
в красных петлях.
Светлые его волосы свалялись на голове комьями овечьей шерсти; один
глаз затек темной опухолью, а другой, широко раскрытый и мутный, страшно вытаращен. Он был весь
в лохмотьях, штанина разорвана поперек,
в дыре
дрожало голое колено, и эта
дрожь круглой кости, обтянутой грязной кожей, была отвратительна.
— О, приехал? — сказала она, протянув руку. Вся
в белом, странно маленькая, она улыбалась. Самгин почувствовал, что рука ее неестественно горяча и
дрожит, темные
глаза смотрят ласково. Ворот блузы расстегнут и глубоко обнажает смуглую грудь.
Теперь вот она стоит пред зеркалом, поправляя костюм, прическу, руки ее
дрожат,
глаза в отражении зеркала широко раскрыты, неподвижны и налиты испугом. Она кусала губы, точно сдерживая боль или слезы.
Тот снова отрастил до плеч свои ангельские кудри, но голубые
глаза его помутнели, да и весь он выцвел, поблек, круглое лицо обросло негустым, желтым волосом и стало длиннее, суше. Говоря, он пристально смотрел
в лицо собеседника, ресницы его
дрожали, и казалось, что чем больше он смотрит, тем хуже видит. Он часто и осторожно гладил правой рукою кисть левой и переспрашивал...
Правый
глаз отца, неподвижно застывший, смотрел вверх,
в угол, на бронзовую статуэтку Меркурия, стоявшего на одной ноге, левый улыбался,
дрожало веко, смахивая слезы на мокрую, давно не бритую щеку; Самгин-отец говорил горлом...
На руке своей Клим ощутил слезы.
Глаза Варвары неестественно
дрожали, казалось — они выпрыгнут из глазниц. Лучше бы она закрыла их. Самгин вышел
в темную столовую, взял с буфета еще не совсем остывший самовар, поставил его у кровати Варвары и, не взглянув на нее, снова ушел
в столовую, сел у двери.
— Какой день, а? — говорил он; толстые, лиловые губы его
дрожали, он заглядывал
в лицо Клима растерянно вспыхивающими
глазами и захлебывался: — Ка-акое… великодушие! Нет, вы оцените, какое великодушие, а? Вы подумайте: Москва, вся Москва…
Самгин понимал, что сейчас разыграется что-то безобразное, но все же приятно было видеть Лютова
в судорогах страха, а Лютов был так испуган, что его косые беспокойные
глаза выкатились, брови неестественно расползлись к вискам. Он пытался сказать что-то людям, которые тесно окружили гроб, но только махал на них руками. Наблюдать за Лютовым не было времени, — вокруг гроба уже началось нечто жуткое, отчего у Самгина по спине поползла холодная
дрожь.
Лицо Владимира Лютова побурело,
глаза, пытаясь остановиться,
дрожали, он слепо тыкал вилкой
в тарелку, ловя скользкий гриб и возбуждая у Самгина тяжелое чувство неловкости. Никогда еще Самгин не слышал, не чувствовал, чтоб этот человек говорил так серьезно, без фокусов, без неприятных вывертов. Самгин молча налил еще водки, а Лютов, сорвав салфетку с шеи, продолжал...
Самгин, не вслушиваясь
в ее слова, смотрел на ее лицо, — оно не стало менее красивым, но явилось
в нем нечто незнакомое и почти жуткое: ослепительно сверкали
глаза,
дрожали губы, выбрасывая приглушенные слова, и тряслись, побелев, кисти рук. Это продолжалось несколько секунд. Марина, разняв руки, уже улыбалась, хотя губы еще
дрожали.
Голова и половина лица у него забинтованы, смотрел он
в лицо Самгина одним правым
глазом, глубоко врезанным под лоб, бледная щека
дрожала,
дрожали и распухшие губы.
В щель,
в глаза его бил воздух — противно теплый, насыщенный запахом пота и пыли, шуршал куском обоев над головой Самгина.
Глаза его прикованно остановились на светлом круге воды
в чане, — вода покрылась рябью, кольцо света, отраженного ею,
дрожало, а темное пятно
в центре казалось неподвижным и уже не углубленным, а выпуклым. Самгин смотрел на это пятно, ждал чего-то и соображал...
В этой женщине по ее костлявому лицу скелета Самгин узнал горничную Марины, — она освещала его огнем лампы, рука ее
дрожала, и
в темных впадинах испуганно
дрожали глаза. Вбежал Захарий, оттолкнул ее и, задыхаясь, сердито забормотал...
Вера Петровна встала. Клим, взглянув
в лицо ее, — отметил:
дрожит подбородок, а
глаза жалобно расширены. Это почти испугало его.
В правой руке ее гребенка, рука перекинута через ручку кресла и тихонько вздрагивает; казалось, что и все ее тело тихонько
дрожит, только
глаза неподвижно остановились на лице Лютова, клочковатые волосы его были чем-то смазаны, гладко причесаны, и лицо стало благообразнее.
Он нехорошо возбуждался. У него тряслись плечи, он совал голову вперед, желтоватое рыхлое лицо его снова окаменело,
глаза ослепленно мигали, губы, вспухнув, шевелились, красные, неприятно влажные. Тонкий голос взвизгивал, прерывался,
в словах кипело бешенство. Самгин, чувствуя себя отвратительно, даже опустил голову, чтоб не видеть пред собою противную
дрожь этого жидкого тела.
Кивнув головой, Самгин осторожно прошел
в комнату, отвратительно пустую, вся мебель сдвинута
в один угол. Он сел на пыльный диван, погладил ладонями лицо, руки
дрожали, а пред
глазами как бы стояло
в воздухе обнаженное тело женщины, гордой своей красотой. Трудно было представить, что она умерла.
— Хотела встать и упала, — заговорила она слабеньким голосом, из
глаз ее текли слезы, губы
дрожали. Самгин поднял ее, уложил на постель, сел рядом и, поглаживая ладонь ее, старался не смотреть
в лицо ее, детски трогательное и как будто виноватое.
Говорила она с акцентом, сближая слова тяжело и медленно. Ее лицо побледнело, от этого черные
глаза ушли еще глубже, и у нее
дрожал подбородок. Голос у нее был бесцветен, как у человека с больными легкими, и от этого слова казались еще тяжелей. Шемякин, сидя
в углу рядом с Таисьей, взглянув на Розу, поморщился, пошевелил усами и что-то шепнул
в ухо Таисье, она сердито нахмурилась, подняла руку, поправляя волосы над ухом.
Самгина ошеломил этот неожиданный и разноголосый, но единодушный взрыв злости, и, кроме того, ‹он› понимал, что, не успев начать сражения, он уже проиграл его. Он стоял, глядя, как люди все более возбуждают друг друга, пальцы его играли карандашом, скрывая
дрожь. Уже начинали кричать друг на друга, а курносый человек с
глазами хорька так оглушительно шлепнул ладонью по столу, что
в буфете зазвенело стекло бокалов.
Неточные совпадения
Сморщенное лицо Алексея Александровича приняло страдальческое выражение; он взял ее за руку и хотел что-то сказать, но никак не мог выговорить; нижняя губа его
дрожала, но он всё еще боролся с своим волнением и только изредка взглядывал на нее. И каждый раз, как он взглядывал, он видел
глаза ее, которые смотрели на него с такою умиленною и восторженною нежностью, какой он никогда не видал
в них.
В эту минуту я встретил ее
глаза:
в них бегали слезы; рука ее, опираясь на мою,
дрожала; щеки пылали; ей было жаль меня! Сострадание — чувство, которому покоряются так легко все женщины, — впустило свои когти
в ее неопытное сердце. Во все время прогулки она была рассеянна, ни с кем не кокетничала, — а это великий признак!
— Это лошадь отца моего, — сказала Бэла, схватив меня за руку; она
дрожала, как лист, и
глаза ее сверкали. «Ага! — подумал я, — и
в тебе, душенька, не молчит разбойничья кровь!»
Я вздрогнул от ужаса, когда убедился, что это была она; но отчего закрытые
глаза так впали? отчего эта страшная бледность и на одной щеке черноватое пятно под прозрачной кожей? отчего выражение всего лица так строго и холодно? отчего губы так бледны и склад их так прекрасен, так величествен и выражает такое неземное спокойствие, что холодная
дрожь пробегает по моей спине и волосам, когда я вглядываюсь
в него?..
— Вы сумасшедший, — выговорил почему-то Заметов тоже чуть не шепотом и почему-то отодвинулся вдруг от Раскольникова. У того засверкали
глаза; он ужасно побледнел; верхняя губа его
дрогнула и запрыгала. Он склонился к Заметову как можно ближе и стал шевелить губами, ничего не произнося; так длилось с полминуты; он знал, что делал, но не мог сдержать себя. Страшное слово, как тогдашний запор
в дверях, так и прыгало на его губах: вот-вот сорвется; вот-вот только спустить его, вот-вот только выговорить!