Неточные совпадения
Ее судороги становились сильнее, голос звучал злей и резче, доктор стоял в изголовье кровати, прислонясь к стене, и кусал, жевал свою черную щетинистую бороду. Он был неприлично расстегнут, растрепан, брюки его
держались на одной подтяжке,
другую он накрутил на кисть левой руки и дергал ее вверх, брюки подпрыгивали, ноги доктора дрожали, точно у пьяного, а мутные глаза так мигали, что казалось — веки тоже щелкают, как зубы его жены. Он молчал, как будто рот его навсегда зарос бородой.
Испуганный и как во сне, Клим побежал, выскочил за ворота, прислушался; было уже темно и очень тихо, но звука шагов не слыхать. Клим побежал в сторону той улицы, где жил Макаров, и скоро в сумраке, под липами у церковной ограды, увидал Макарова, — он стоял,
держась одной рукой за деревянную балясину ограды, а
другая рука его была поднята в уровень головы, и, хотя Клим не видел в ней револьвера, но, поняв, что Макаров сейчас выстрелит, крикнул...
Деревяшка мужика углубилась в песок, он стоял избочась,
держался крепкой, корявой рукою за обломок сучка ветлы, дергал плечом, вытаскивая деревяшку из песка, переставлял ее на
другое место, она снова уходила в сыпучую почву, и снова мужик изгибался набок.
Макаров и Диомидов стойко
держались около Лидии, они тоже не мешали
друг другу. Макаров относился к помощнику бутафора даже любезно, хотя за глаза говорил о нем с досадой...
— Мне кажется — есть люди, для которых… которые почувствовали себя чем-то только тогда, когда испытали несчастие, и с той поры
держатся за него, как за свое отличие от
других.
Люди, выгибая спины,
держась за головы, упирались ногами в землю, толкая
друг друга, тихонько извинялись, но, покорствуя силе ветра, шагали все быстрей, точно стремясь догнать улетающее пение...
— Да что ты? — повторила она тише и плаксиво, тогда как ноги ее все подгибались и одною рукой она стягивала ворот капота, а
другой держалась за грудь.
— Ни то, ни
другое. Поп не любит социалистов. Впрочем, и социалисты как будто
держатся в стороне от этой игры.
«Тоже — «объясняющий господин», — подумал Клим, быстро подходя к двери своего дома и оглядываясь. Когда он в столовой зажег свечу, то увидал жену: она, одетая, спала на кушетке в гостиной, оскалив зубы,
держась одной рукой за грудь, а
другою за голову.
«Нашу» — он подчеркнул. Варвара, одной рукой
держась за голову и размахивая
другой, подошла вплотную к нему и заговорила шипящими словами...
Там у стола сидел парень в клетчатом пиджаке и полосатых брюках; тугие щеки его обросли густой желтой шерстью, из больших светло-серых глаз текли слезы, смачивая шерсть, одной рукой он
держался за стол,
другой — за сиденье стула; левая нога его, голая и забинтованная полотенцем выше колена, лежала на деревянном стуле.
«Солдат этот, конечно, — глуп, но — верный слуга. Как повар. Анфимьевна. Таня Куликова. И — Любаша тоже. В сущности, общество
держится именно такими. Бескорыстно отдают всю жизнь, все силы. Никакая организация невозможна без таких людей. Николай —
другого типа… И тот, раненый, торговец копченой рыбой…»
Безбедов торчал на крыше,
держась одной рукой за трубу, балансируя помелом в
другой; нелепая фигура его в неподпоясанной блузе и широких штанах была похожа на бутылку, заткнутую круглой пробкой в форме головы.
— Нет, как раз — не знаю, — мягко и даже как бы уныло сказал Бердников,
держась за ручки кресла и покачивая рыхлое, бесформенное тело свое. — А решимости никакой особой не требуется. Я предлагаю вам выгодное дело, как предложил бы и всякому
другому адвокату…
С мыслями, которые очень беспокоили его, Самгин не привык возиться и весьма легко отталкивал их. Но воспоминания о Тагильском
держались в нем прочно, он пересматривал их путаницу охотно и убеждался, что от Тагильского осталось в нем гораздо больше, чем от Лютова и
других любителей пестренькой домашней словесности.
Самгину все анекдоты казались одинаково глупыми. Он видел, что сегодня ему не удастся побеседовать с Таисьей, и хотел уйти, но его заинтересовала речь Розы Грейман. Роза только что пришла и, должно быть, тоже принесла какую-то новость, встреченную недоверчиво. Сидя на стуле боком к его спинке,
держась за нее одной рукой, а пальцем
другой грозя Хотяинцеву и Говоркову, она говорила...
Дронов поставил пред собой кресло и,
держась одной рукой за его спинку,
другой молча бросил на стол измятый конверт, — Самгин защемил конверт концами ножниц, брезгливо взял его. Конверт был влажный.
В углу комнаты — за столом — сидят двое: известный профессор с фамилией, похожей на греческую, — лекции его Самгин слушал, но трудную фамилию вспомнить не мог; рядом с ним длинный, сухолицый человек с баками, похожий на англичанина, из тех, какими изображают англичан карикатуристы.
Держась одной рукой за стол, а
другой за пуговицу пиджака, стоит небольшой растрепанный человечек и, покашливая, жидким голосом говорит...
В должности «одной прислуги» она работала безукоризненно: вкусно готовила, держала квартиру в чистоте и порядке и сама
держалась умело, не мозоля глаз хозяина. Вообще она не давала повода заменить ее
другой женщиной, а Самгин хотел бы сделать это — он чувствовал в жилище своем присутствие чужого человека, — очень чужого, неглупого и способного самостоятельно оценивать факты, слова.
Неточные совпадения
Первые уступили слепороды и рукосуи; больше
других держались гущееды, ряпушники и кособрюхие.
В делах большого хозяйства и в этом и в
других имениях он
держался самых простых, нерискованных приемов и был в высшей степени бережлив и рассчетлив на хозяйственные мелочи.
Правда, что легкость и ошибочность этого представления о своей вере смутно чувствовалась Алексею Александровичу, и он знал, что когда он, вовсе не думая о том, что его прощение есть действие высшей силы, отдался этому непосредственному чувству, он испытал больше счастья, чем когда он, как теперь, каждую минуту думал, что в его душе живет Христос и что, подписывая бумаги, он исполняет Его волю; но для Алексея Александровича было необходимо так думать, ему было так необходимо в его унижении иметь ту, хотя бы и выдуманную, высоту, с которой он, презираемый всеми, мог бы презирать
других, что он
держался, как за спасение, за свое мнимое спасение.
Как всегда
держась чрезвычайно прямо, своим быстрым, твердым и легким шагом, отличавшим ее от походки
других светских женщин, и не изменяя направления взгляда, она сделала те несколько шагов, которые отделяли ее от хозяйки, пожала ей руку, улыбнулась и с этою улыбкой оглянулась на Вронского.
Сережа, сияя глазами и улыбкой и
держась одною рукой за мать,
другою за няню, топотал по ковру жирными голыми ножками. Нежность любимой няни к матери приводила его в восхищенье.