Неточные совпадения
— Так вот-с, — тихо журчавшим мягким басом говорил
следователь, — обеспокоил я вас, почтенный Клим Иванович, по
делу о таинственном убийстве клиентки вашей…
— А — как же? Одиннадцать человек. Солдат арестовал военный
следователь, установив, что они способствовали грабежу. Знаете: бабы,
дело — ночное и так далее. Н-да. Воровство, всех форм, весьма процветает. Воровство и мошенничество.
Неточные совпадения
— Вам следует подать объявление в полицию, — с самым деловым видом отвечал Порфирий, — о том-с, что, известившись о таком-то происшествии, то есть об этом убийстве, — вы просите, в свою очередь, уведомить
следователя, которому поручено
дело, что такие-то вещи принадлежат вам и что вы желаете их выкупить… или там… да вам, впрочем, напишут.
Все это самое и весь разговор наш предыдущий с вами-с, накануне того
дня вечером у ворот-с, как я вам тогда мой страх сообщил и про погреб-с, — все это я в подробности открыл господину доктору Герценштубе и
следователю Николаю Парфеновичу, и все они в протокол записали-с.
Перейдя к рассказу о Хохлаковой, даже вновь развеселился и даже хотел было рассказать об этой барыньке особый недавний анекдотик, не подходящий к
делу, но
следователь остановил его и вежливо предложил перейти «к более существенному».
— Ночью пир горой. Э, черт, господа, кончайте скорей. Застрелиться я хотел наверно, вот тут недалеко, за околицей, и распорядился бы с собою часов в пять утра, а в кармане бумажку приготовил, у Перхотина написал, когда пистолет зарядил. Вот она бумажка, читайте. Не для вас рассказываю! — прибавил он вдруг презрительно. Он выбросил им на стол бумажку из жилетного своего кармана;
следователи прочли с любопытством и, как водится, приобщили к
делу.
Безучастная строгость устремленных пристально на него, во время рассказа, взглядов
следователя и особенно прокурора смутила его наконец довольно сильно: «Этот мальчик Николай Парфенович, с которым я еще всего только несколько
дней тому говорил глупости про женщин, и этот больной прокурор не стоят того, чтоб я им это рассказывал, — грустно мелькнуло у него в уме, — позор!