Шел он торговыми улицами, как бы по дну глубокой канавы, два ряда тяжелых зданий двигались встречу ему, открытые
двери магазинов дышали запахами кожи, масла, табака, мяса, пряностей, всего было много, и все было раздражающе однообразно.
Неточные совпадения
Толпа из бесформенной кучи перестроилась в клин, острый конец его уперся в стену хлебного
магазина, и как раз на самом острие завертелся, точно ввертываясь в
дверь, красненький мужичок. Печник обернулся лицом к растянувшейся толпе, бросил на головы ее длинную веревку и закричал, грозя кулаком...
«Мы», — вспомнил он горячее и веское словцо Митрофанова в пасхальную ночь. «Класс», — думал он, вспоминая, что ни в деревне, когда мужики срывали замок с
двери хлебного
магазина, ни в Нижнем Новгороде, при встрече царя, он не чувствовал раскольничьей правды учения в классовой структуре государства.
Срывают «всем миром» замок с
двери запасного хлебного
магазина.
— Это — ее! — сказала Дуняша. — Очень богатая, — шепнула она, отворяя тяжелую
дверь в
магазин, тесно набитый церковной утварью. Ослепительно сверкало серебро подсвечников, сияли золоченые дарохранильницы за стеклами шкафа, с потолка свешивались кадила; в белом и желтом блеске стояла большая женщина, туго затянутая в черный шелк.
Лепообразный отрок плотно прикрыл
дверь из
магазина, — это придало комнате еще более неприятную затаенность. Теплый, духовитый сумрак тоже был неприятен.
— Это — дневная моя нора, а там — спальня, — указала Марина рукой на незаметную, узенькую
дверь рядом со шкафом. — Купеческие мои дела веду в
магазине, а здесь живу барыней. Интеллигентно. — Она лениво усмехнулась и продолжала ровным голосом: — И общественную службу там же, в городе, выполняю, а здесь у меня люди бывают только в Новый год, да на Пасху, ну и на именины мои, конечно.
Часовня примыкала к стене дома Лидии, в нижнем его этаже помещался «
Магазин писчебумажных принадлежностей и кустарных изделий»; рядом с
дверью в
магазин выступали на панель три каменные ступени, над ними —
дверь мореного дуба, без ручки, без скобы, посредине
двери медная дощечка с черными буквами: «Л. Т. Муромская».
Когда он вошел в
магазин Марины, красивенький Миша, низко поклонясь, указал ему молча на
дверь в комнату. Марина сидела на диване, за самоваром, в руках у нее — серебряное распятие, она ковыряла его головной шпилькой и терла куском замши. Налила чаю, не спросив — хочет ли он, затем осведомилась...
Она выпрямилась, прислушиваясь, и, бросив крест на диван, бесшумно подошла к
двери в
магазин, заговорила строго...
Люди обгоняли друг друга, выскакивали из
дверей домов,
магазинов, из-за углов улиц, и как будто все они искали, куда бы спрятаться от дождя, ветра.
Пред ним, одна за другой, мелькали, точно падая куда-то, полузабытые картины: полиция загоняет московских студентов в манеж, мужики и бабы срывают замок с
двери хлебного «
магазина», вот поднимают колокол на колокольню; криками ура встречают голубовато-серого царя тысячи обывателей Москвы, так же встречают его в Нижнем Новгороде, тысяча людей всех сословий стоит на коленях пред Зимним дворцом, поет «Боже, царя храни», кричит ура.
Память неуместно, противоречиво выдвинула сцену взлома
дверей хлебного
магазина, печника Кубасова; опасаясь, что рядом с печником встанут такие же фигуры, Клим Иванович «предусмотрительно» подумал...
Все это, вместе с людьми, лошадьми, несмотря на движение, кажется неподвижным, лениво кружится на одном месте, прикрепленное к нему невидимыми цепями. Вдруг почувствуешь, что эта жизнь — почти беззвучна, до немоты бедна звуками. Скрипят полозья саней, хлопают
двери магазинов, кричат торговцы пирогами, сбитнем, но голоса людей звучат невесело, нехотя, они однообразны, к ним быстро привыкаешь и перестаешь замечать их.
Дядя заставил Евсея проститься с хозяевами и повёл его в город. Евсей смотрел на всё совиными глазами и жался к дяде. Хлопали
двери магазинов, визжали блоки; треск пролёток и тяжёлый грохот телег, крики торговцев, шарканье и топот ног — все эти звуки сцепились вместе, спутались в душное, пыльное облако. Люди шли быстро, точно боялись опоздать куда-то, перебегали через улицу под мордами лошадей. Неугомонная суета утомляла глаза, мальчик порою закрывал их, спотыкался и говорил дяде:
Неточные совпадения
Подле отеля был новый двухэтажный дом, внизу
двери открыты настежь. Мы заглянули:
магазин. Тут все: шляпы, перчатки, готовое платье и проч. Торгуют голландцы. В местечке учреждены банки и другие общественные заведения.
Весь секрет, сколько я мог понять из объяснений содержателя
магазина, где продаются эти замки, заключается в бородке ключа, в которую каждый раз, когда надо запереть ящик или
дверь, может быть вставляемо произвольное число пластинок.
Я вошел на двор, отворил
дверь в дом и очутился в светлом, чистом, прекрасном
магазине, похожем на все европейские столичные
магазины.
Когда полиция стала стучать в
двери, он запер
магазин на ключ и крикнул:
Я видел, как упало несколько человек, видел, как толпа бросилась к Страстному и как в это время в открывшихся
дверях голицынского
магазина появилась в одном сюртуке, с развевающейся седой гривой огромная фигура владельца. Он кричал на полицию и требовал, чтобы раненых несли к нему на перевязку.