Неточные совпадения
— Уже Галлен знал, что седалище души в
головном мозгу…
— Вы
головным мозгом поете так задушевно? — спросил Туробоев.
Расцеловав подруг, Сомова села рядом с Климом, отирая потное лицо свое концом
головного платка, ощупывая Самгина веселым взглядом.
Чувствовать себя необыкновенным, каким он никогда не был, Климу мешал Иноков. В коротких перерывах между сказами Федосовой, когда она, отдыхая, облизывая темные губы кончиком языка, поглаживала кривой бок, дергала концы
головного платочка, завязанного под ее подбородком, похожим на шляпку гриба, когда она, покачиваясь вбок, улыбалась и кивала головой восторженно кричавшему народу, — в эти минуты Иноков разбивал настроение Клима, неистово хлопая ладонями и крича рыдающим голосом...
На него смотрели человек пятнадцать, рассеянных по комнате, Самгину казалось, что все смотрят так же, как он: брезгливо, со страхом, ожидая необыкновенного. У двери сидела прислуга: кухарка, горничная, молодой дворник Аким; кухарка беззвучно плакала, отирая глаза концом
головного платка. Самгин сел рядом с человеком, согнувшимся на стуле, опираясь локтями о колена, охватив голову ладонями.
«Лень сходить за ножом», — подумал Самгин, глядя, как она разрезает страницы книги
головной шпилькой.
Особенно звонко и тревожно кричали женщины. Самгина подтолкнули к свалке, он очутился очень близко к человеку с флагом, тот все еще держал его над головой, вытянув руку удивительно прямо: флаг был не больше
головного платка, очень яркий, и струился в воздухе, точно пытаясь сорваться с палки. Самгин толкал спиною и плечами людей сзади себя, уверенный, что человека с флагом будут бить. Но высокий, рыжеусый, похожий на переодетого солдата, легко согнул руку, державшую флаг, и сказал...
Она опустилась в кресло и с минуту молчала, разглядывая Самгина с неопределенной улыбкой на губах, а темные глаза ее не улыбались. Потом снова начала чадить словами, точно
головня горьким дымом.
Теперь, когда Анфимьевна, точно
головня, не могла ни вспыхнуть, ни угаснуть, а день и ночь храпела, ворочалась, скрипя деревянной кроватью, — теперь Настя не вовремя давала ему чай, кормила все хуже, не убирала комнат и постель. Он понимал, что ей некогда служить ему, но все же было обидно и неудобно.
Когда он вошел в магазин Марины, красивенький Миша, низко поклонясь, указал ему молча на дверь в комнату. Марина сидела на диване, за самоваром, в руках у нее — серебряное распятие, она ковыряла его
головной шпилькой и терла куском замши. Налила чаю, не спросив — хочет ли он, затем осведомилась...
— От усадьбы Соймоновых остались
головни да пепел, да разрушенные печи, а превосходная была усадьба и хозяйство весьма культурное.
— Куришь ты — на страх врагам. Как
головня дымишься.
Ночевал у Елены, она была выпивши, очень требовательна, капризна и утомила его, плохо и мало спал, проснулся с
головной болью рано утром и пошел домой пешком.
Неточные совпадения
Тотчас же за селением // Шла Волга, а за Волгою // Был город небольшой // (Сказать точнее, города // В ту пору тени не было, // А были
головни: // Пожар все снес третьеводни).
Весь воздух был наполнен какою-то светящеюся массою, в которой отдельными точками кружились и вихрились
головни и горящие пуки соломы:"Куда-то они полетят?
Тогда он не обратил на этот факт надлежащего внимания и даже счел его игрою воображения, но теперь ясно, что градоначальник, в видах собственного облегчения, по временам снимал с себя голову и вместо нее надевал ермолку, точно так, как соборный протоиерей, находясь в домашнем кругу, снимает с себя камилавку [Камилавка (греч.) — особой формы
головной убор, который носят старшие по чину священники.] и надевает колпак.
На десятый день после приезда в город Кити заболела. У нее сделалась
головная боль, рвота, и она всё утро не могла встать с постели.
Вместо того чтоб оскорбиться, отрекаться, оправдываться, просить прощения, оставаться даже равнодушным — все было бы лучше того, что он сделал! — его лицо совершенно невольно («рефлексы
головного мозга», подумал Степан Аркадьич, который любил физиологию), совершенно невольно вдруг улыбнулось привычною, доброю и потому глупою улыбкой.