Неточные совпадения
Маргарита
говорила вполголоса, ленивенько растягивая пустые слова, ни
о чем не спрашивая. Клим тоже
не находил,
о чем можно
говорить с нею. Чувствуя себя глупым и немного смущаясь этим, он улыбался. Сидя на стуле плечо в плечо с гостем, Маргарита заглядывала в лицо его поглощающим взглядом, точно вспоминая
о чем-то, это очень волновало Клима, он осторожно гладил плечо ее, грудь и
не находил в себе решимости на
большее. Выпили по две рюмки портвейна, затем Маргарита спросила...
В темно-синем пиджаке, в черных брюках и тупоносых ботинках фигура Дронова приобрела комическую солидность. Но лицо его осунулось, глаза стали неподвижней, зрачки помутнели, а в белках явились красненькие жилки, точно у человека, который страдает бессонницей. Спрашивал он
не так жадно и много, как прежде,
говорил меньше, слушал рассеянно и, прижав локти к бокам, сцепив пальцы, крутил
большие, как старик. Смотрел на все как-то сбоку, часто и устало отдувался, и казалось,
что говорит он
не о том,
что думает.
Особенно ценным в Нехаевой было то,
что она умела смотреть на людей издали и сверху. В ее изображении даже те из них,
о которых почтительно
говорят, хвалебно пишут, становились маленькими и незначительными пред чем-то таинственным,
что она чувствовала. Это таинственное
не очень волновало Самгина, но ему было приятно,
что девушка, упрощая
больших людей, внушает ему сознание его равенства с ними.
— Ну, а — Дмитрий? — спрашивала она. — Рабочий вопрос изучает?
О, боже! Впрочем, я так и думала,
что он займется чем-нибудь в этом роде. Тимофей Степанович убежден,
что этот вопрос раздувается искусственно. Есть люди, которым кажется,
что это Германия, опасаясь роста нашей промышленности, ввозит к нам рабочий социализм.
Что говорит Дмитрий об отце? За эти восемь месяцев — нет,
больше! — Иван Акимович
не писал мне…
— А еще вреднее плотских удовольствий — забавы распутного ума, — громко
говорил Диомидов, наклонясь вперед, точно готовясь броситься в густоту людей. — И вот студенты и разные недоучки, медные головы, честолюбцы и озорники, которым
не жалко вас, напояют голодные души ваши, которым и горькое — сладко, скудоумными выдумками
о каком-то социализме, внушают,
что была бы плоть сыта, а ее сытостью и душа насытится… Нет! Врут! — с
большой силой и торжественно подняв руку, вскричал Диомидов.
«Жажда развлечений, привыкли к событиям», — определил Самгин.
Говорили негромко и ничего
не оставляя в памяти Самгина;
говорили больше о том,
что дорожает мясо, масло и прекратился подвоз дров. Казалось,
что весь город выжидающе притих. Людей обдувал
не сильный, но неприятно сыроватый ветер, в небе являлись голубые пятна, напоминая глаза, полуприкрытые мохнатыми ресницами. В общем было как-то слепо и скучно.
«Короче, потому
что быстро хожу», — сообразил он. Думалось
о том,
что в городе живет свыше миллиона людей, из них — шестьсот тысяч мужчин, расположено несколько полков солдат, а рабочих, кажется, менее ста тысяч, вооружено из них,
говорят,
не больше пятисот. И эти пять сотен держат весь город в страхе. Горестно думалось
о том,
что Клим Самгин, человек, которому ничего
не нужно, который никому
не сделал зла, быстро идет по улице и знает,
что его могут убить. В любую минуту. Безнаказанно…
— Без фантазии — нельзя,
не проживешь.
Не устроишь жизнь.
О неустройстве жизни
говорили тысячи лет,
говорят все
больше, но — ничего твердо установленного нет, кроме того,
что жизнь — бессмысленна. Бессмысленна, брат. Это всякий умный человек знает. Может быть, это люди исключительно, уродливо умные, вот как — ты…
—
Больше ни
о чем я
не могу и
не буду
говорить, — решительно заявил он.
Неточные совпадения
Почтмейстер. Нет,
о петербургском ничего нет, а
о костромских и саратовских много говорится. Жаль, однако ж,
что вы
не читаете писем: есть прекрасные места. Вот недавно один поручик пишет к приятелю и описал бал в самом игривом… очень, очень хорошо: «Жизнь моя, милый друг, течет,
говорит, в эмпиреях: барышень много, музыка играет, штандарт скачет…» — с
большим, с
большим чувством описал. Я нарочно оставил его у себя. Хотите, прочту?
"Будучи, выше меры, обременены телесными упражнениями, —
говорит летописец, — глуповцы, с устатку, ни
о чем больше не мыслили, кроме как
о выпрямлении согбенных работой телес своих".
—
О, да! — сказала Анна, сияя улыбкой счастья и
не понимая ни одного слова из того,
что говорила ей Бетси. Она перешла к
большому столу и приняла участие в общем разговоре.
Левин покраснел гораздо
больше ее, когда она сказала ему,
что встретила Вронского у княгини Марьи Борисовны. Ей очень трудно было сказать это ему, но еще труднее было продолжать
говорить о подробностях встречи, так как он
не спрашивал ее, а только нахмурившись смотрел на нее.
— Я тебе
говорю, чтò я думаю, — сказал Степан Аркадьич улыбаясь. — Но я тебе
больше скажу: моя жена — удивительнейшая женщина…. — Степан Аркадьич вздохнул, вспомнив
о своих отношениях с женою, и, помолчав с минуту, продолжал: — У нее есть дар предвидения. Она насквозь видит людей; но этого мало, — она знает, чтò будет, особенно по части браков. Она, например, предсказала,
что Шаховская выйдет за Брентельна. Никто этому верить
не хотел, а так вышло. И она — на твоей стороне.