Неточные совпадения
Вспоминался блеск холодного оружия из Златоуста; щиты ножей, вилок, ножниц и замков из Павлова, Вачи, Ворсмы;
в павильоне военно-морском, орнаментированном ружейными патронами, саблями и
штыками, показывали длинногорлую, чистенькую пушку из Мотовилихи, блестящую и холодную, как рыба. Коренастый, точно из бронзы вылитый матрос, поглаживая синий подбородок, подкручивая черные усы, снисходительно и смешно объяснял публике...
Ярким летним днем Самгин ехал
в Старую Руссу; скрипучий, гремящий поезд не торопясь катился по полям Новгородской губернии; вдоль железнодорожной линии стояли
в полусотне шагов друг от друга новенькие солдатики;
в жарких лучах солнца блестели, изгибались
штыки, блестели оловянные глаза на лицах, однообразных, как пятикопеечные монеты.
В полусотне шагов от себя он видел солдат, закрывая вход на мост, они стояли стеною, как гранит набережной, головы их с белыми полосками на лбах были однообразно стесаны, между головами торчали длинные гвозди
штыков.
Это было сделано удивительно быстро и несерьезно, не так, как на том берегу; Самгин, сбоку, хорошо видел, что
штыки торчали неровно, одни — вверх, другие — ниже, и очень мало таких, которые, не колеблясь, были направлены прямо
в лица людей.
— Меньше часа они воевали и так же — с треском, воем — исчезли, оставив вокзал изуродованным, как еврейский дом после погрома. Один бородач — красавец! — воткнул на
штык фуражку начальника станции и встал на задней площадке вагона эдаким монументом! Великолепная фигура! Свирепо настроена солдатня.
В таком настроении — Петербург разгромить можно. Вот бы Девятого-то января пустить туда эдаких, — закончил он и снова распустился
в кресле, обмяк, улыбаясь.
Нагнулся и сунул
штык, точно ухват
в печку,
в тело Дьякона; старик опрокинулся, палка упала к ногам штатского, — он стоял и выдергивал
штык.
Штатский человек, выдернув
штык и пошевелив Дьякона, поставил ружье к ноге, вынул из кармана тряпочку или варежку, провел ею по
штыку снизу вверх, потом тряпочку спрятал, а ладонью погладил свой зад. Солдатик, подпрыгивая, точно резиновый, совал
штыком в воздух и внятно говорил...
— Видал? Видал, сволочь? Видал? — И, сделав выпад
штыком против солдата, закричал
в лицо ему...
Но парень неутомимо выл, визжал, кухня наполнилась окриками студента, сердитыми возгласами Насти, непрерывной болтовней дворника. Самгин стоял, крепко прислонясь к стене, и смотрел на винтовку; она лежала на плите, а
штык высунулся за плиту и потел
в пару самовара под ним, — с конца
штыка падали светлые капли.
Человек пять солдат, передав винтовки товарищам, тоже ломали и дробили отжившие вещи, — остальные солдаты подвигались все ближе к огню;
в воздухе, окрашенном
в два цвета, дымно-синеватый и багряный,
штыки блестели, точно удлиненные огни свеч, и так же струились вверх.
Некоторые солдаты держали
в руках по два ружья, — у одного красноватые
штыки торчали как будто из головы, а другой, очень крупный, прыгал перед огнем, размахивая руками, и кричал.
Потом дома потемнели, застыли раскаленные
штыки и каски, высокий пожарный разбежался и перепрыгнул через груду углей
в темноту.
В тусклом воздухе закачались ледяные сосульки
штыков, к мостовой приросла группа солдат; на них не торопясь двигались маленькие, сердитые лошадки казаков;
в середине шагал, высоко поднимая передние ноги, оскалив зубы, тяжелый рыжий конь, — на спине его торжественно возвышался толстый, усатый воин с красным, туго надутым лицом, с орденами на груди;
в кулаке, обтянутом белой перчаткой, он держал нагайку, — держал ее на высоте груди, как священники держат крест.
В окна заглянуло солнце, ржавый сумрак музея посветлел, многочисленные гребни
штыков заблестели еще холоднее, и особенно ледянисто осветилась железная скорлупа рыцарей. Самгин попытался вспомнить стихи из былины о том, «как перевелись богатыри на Руси», но ‹вспомнил› внезапно кошмар, пережитый им
в ночь, когда он видел себя расколотым на десятки, на толпу Самгиных. Очень неприятное воспоминание…
Дня через два Елена показала ему карикатуру, грубо сделанную пером:
в квадрате из сабель и
штыков — бомба с лицом Пуанкаре, по углам квадрата, вверху — рубль с полустертым лицом Николая Романова, кабанья голова короля Англии, внизу — короли Бельгии и Румынии и подпись «Точка
в квадрате», сиречь по-французски — Пуанкаре.
—
Штыком! Чтоб получить удар
штыком, нужно подбежать вплоть ко врагу. Верно? Да, мы, на фронте, не щадим себя, а вы,
в тылу… Вы — больше враги, чем немцы! — крикнул он, ударив дном стакана по столу, и матерно выругался, стоя пред Самгиным, размахивая короткими руками, точно пловец. — Вы, штатские, сделали тыл врагом армии. Да, вы это сделали. Что я защищаю? Тыл. Но, когда я веду людей
в атаку, я помню, что могу получить пулю
в затылок или
штык в спину. Понимаете?
—
В непосредственную близость с врагом не вступал. Сидим
в длинной мокрой яме и сообщаемся посредством выстрелов из винтовок. Враг предпочитает пулеметы и более внушительные орудия истребления жизни. Он тоже не стремится на героический бой
штыками и прикладами, кулаками.
Солдаты, один за другим, кричали «ура» и, подбегая, вытаращив глаза, тыкали
в куль
штыками — смотреть на это было неприятно и смешно.
Они шагали на ученье, поблескивая
штыками, шли на вокзалы, сопровождаемые медным ревом оркестров, вереницы раненых тянулись куда-то
в сопровождении сестер милосердия.
Прыжки осветительных ракет во тьму он воспринимал как нечто пошлое, но и зловещее. Ему казалось, что слышны выстрелы, — быть может, это хлопали двери. Сотрясая рамы окон, по улице с грохотом проехали два грузовых автомобиля, впереди — погруженный, должно быть, железом, его сопровождал грузовик,
в котором стояло десятка два людей, некоторые из них с ружьями, тускло блеснули
штыки.
Самгин видел, что
в темноте по мостовой медленно двигаются два чудовища кубической формы, их окружало разорванное кольцо вооруженных людей, колебались
штыки, прокалывая, распарывая тьму.
Неточные совпадения
В колонну // Соберись бегом! // Трезвону // Зададим
штыком! // Скорей! скорей! скорей!
— А Бог его знает! Живущи, разбойники! Видал я-с иных
в деле, например: ведь весь исколот, как решето,
штыками, а все махает шашкой, — штабс-капитан после некоторого молчания продолжал, топнув ногою о землю: — Никогда себе не прощу одного: черт меня дернул, приехав
в крепость, пересказать Григорью Александровичу все, что я слышал, сидя за забором; он посмеялся, — такой хитрый! — а сам задумал кое-что.
Но между тем странное чувство отравляло мою радость: мысль о злодее, обрызганном кровию стольких невинных жертв, и о казни, его ожидающей, тревожила меня поневоле: «Емеля, Емеля! — думал я с досадою, — зачем не наткнулся ты на
штык или не подвернулся под картечь? Лучше ничего не мог бы ты придумать». Что прикажете делать? Мысль о нем неразлучна была во мне с мыслию о пощаде, данной мне им
в одну из ужасных минут его жизни, и об избавлении моей невесты из рук гнусного Швабрина.
Свет ты мой, Иван Кузмич, удалая солдатская головушка! не тронули тебя ни
штыки прусские, ни пули турецкие; не
в честном бою положил ты свой живот, а сгинул от беглого каторжника!» — «Унять старую ведьму!» — сказал Пугачев.
В огне, под градом раскаленным, // Стеной живою отраженным, // Над падшим строем свежий строй //
Штыки смыкает.