Неточные совпадения
Клим знал, что народ — это
мужики и бабы, живущие
в деревнях, они по средам приезжают
в город продавать дрова, грибы, картофель и капусту.
Ел человек мало, пил осторожно и говорил самые обыкновенные слова, от которых
в памяти не оставалось ничего, — говорил, что на улицах много народа, что обилие флагов очень украшает город, а
мужики и бабы окрестных
деревень толпами идут на Ходынское поле.
—
В деревне я чувствовала, что, хотя делаю работу объективно необходимую, но не нужную моему хозяину и он терпит меня, только как ворону на огороде. Мой хозяин безграмотный, но по-своему умный
мужик, очень хороший актер и человек, который чувствует себя первейшим, самым необходимым работником на земле.
В то же время он догадывается, что поставлен
в ложную, унизительную позицию слуги всех господ. Науке, которую я вколачиваю
в головы его детей, он не верит: он вообще неверующий…
Через несколько минут он растянулся на диване и замолчал; одеяло на груди его волнообразно поднималось и опускалось, как земля за окном. Окно то срезало верхушки деревьев, то резало деревья под корень; взмахивая ветвями, они бежали прочь. Самгин смотрел на крупный, вздернутый нос, на обнаженные зубы Стратонова и представлял его
в деревне Тарасовке, пред толпой
мужиков. Не поздоровилось бы печнику при встрече с таким барином…
«Мы», — вспомнил он горячее и веское словцо Митрофанова
в пасхальную ночь. «Класс», — думал он, вспоминая, что ни
в деревне, когда
мужики срывали замок с двери хлебного магазина, ни
в Нижнем Новгороде, при встрече царя, он не чувствовал раскольничьей правды учения
в классовой структуре государства.
Этого он не мог представить, но подумал, что, наверное, многие рабочие не пошли бы к памятнику царя, если б этот человек был с ними. Потом память воскресила и поставила рядом с Кутузовым молодого человека с голубыми глазами и виноватой улыбкой; патрона, который демонстративно смахивает платком табак со стола; чудовищно разжиревшего Варавку и еще множество разных людей. Кутузов не терялся
в их толпе, не потерялся он и
в деревне, среди сурово настроенных
мужиков, которые растащили хлеб из магазина.
Гроб торопливо несли два
мужика в полушубках, оба, должно быть, только что из
деревни: один —
в серых растоптанных валенках, с котомкой на спине, другой —
в лаптях и пестрядинных штанах, с черной заплатой на правом плече.
— Вот бы вас, господ, года на три
в мужики сдавать, как нашего брата
в солдаты сдают. Выучились где вам полагается, и — поди
в деревню, поработай там
в батраках у крестьян, испытай ихнюю жизнь до точки.
— Единодушность надобна, а картошка единодушность тогда показывает, когда ее, картошку,
в землю закопают. У нас
деревня 63 двора, а богато живет только Евсей Петров Кожин, бездонно брюхо,
мужик длинной руки, охватистого ума. Имеются еще трое, ну, они вроде подручных ему, как ундера — полковнику. Он, Евсей, весной знает, что осенью будет, как жизнь пойдет и какая чему цена. Попросишь его: дай на семена! Он — дает…
«Едва ли
в деревне есть люди, которых она жалеет… Может быть, она выдвигает людей вперед только для того, чтоб избавиться от них… Играет на их честолюбии. Сознательно и бессознательно играет». Утешительно вспомнились рассказы Чехова и Бунина о
мужиках…
Неточные совпадения
Однако Клима Лавина // Крестьяне полупьяные // Уважили: «Качать его!» // И ну качать… «Ура!» // Потом вдову Терентьевну // С Гаврилкой, малолеточком, // Клим посадил рядком // И жениха с невестою // Поздравил! Подурачились // Досыта
мужики. // Приели все, все припили, // Что господа оставили, // И только поздним вечером //
В деревню прибрели. // Домашние их встретили // Известьем неожиданным: // Скончался старый князь! // «Как так?» — Из лодки вынесли // Его уж бездыханного — // Хватил второй удар! —
Пошли порядки старые! // Последышу-то нашему, // Как на беду, приказаны // Прогулки. Что ни день, // Через
деревню катится // Рессорная колясочка: // Вставай! картуз долой! // Бог весть с чего накинется, // Бранит, корит; с угрозою // Подступит — ты молчи! // Увидит
в поле пахаря // И за его же полосу // Облает: и лентяи-то, // И лежебоки мы! // А полоса сработана, // Как никогда на барина // Не работал
мужик, // Да невдомек Последышу, // Что уж давно не барская, // А наша полоса!
В каком году — рассчитывай, //
В какой земле — угадывай, // На столбовой дороженьке // Сошлись семь
мужиков: // Семь временнообязанных, // Подтянутой губернии, // Уезда Терпигорева, // Пустопорожней волости, // Из смежных
деревень: // Заплатова, Дырявина, // Разутова, Знобишина, // Горелова, Неелова — // Неурожайка тож, // Сошлися — и заспорили: // Кому живется весело, // Вольготно на Руси?
Деревней ехать совестно: //
Мужик сидит — не двинется, // Не гордость благородную — // Желчь чувствуешь
в груди.
Разговоры с
мужиками в дальней
деревне показывали, что они начинали привыкать к своим отношениям.