Неточные совпадения
Этот хлевушек жалобно прислонился к
высокой, бревенчатой
стене какого-то амбара;
стена, серая от старости, немного выгнулась, не то — заботливо прикрывая хлевушек, не то — готовясь обрушиться на него.
Этой части города он не знал, шел наугад, снова повернул в какую-то улицу и наткнулся на группу рабочих, двое были удобно, головами друг к другу, положены к
стене, под окна дома, лицо одного — покрыто шапкой: другой, небритый, желтоусый, застывшими глазами смотрел в сизое небо, оно крошилось снегом; на каменной ступени крыльца сидел пожилой человек в серебряных очках, толстая женщина, стоя на коленях, перевязывала ему ногу
выше ступни, ступня была в крови, точно в красном носке, человек шевелил пальцами ноги, говоря негромко, неуверенно...
«В сущности, это — победа, они победили», — решил Самгин, когда его натиском толпы швырнуло в Леонтьевский переулок. Изумленный бесстрашием людей, он заглядывал в их лица, красные от возбуждения, распухшие от ударов, испачканные кровью, быстро застывавшей на морозе. Он ждал хвастливых криков, ждал выявления гордости победой, но
высокий, усатый человек в старом, грязноватом полушубке пренебрежительно говорил, прислонясь к
стене...
Неестественна
высокая и довольно плотная
стена хлама, отслужившего людям.
Особенно бесцеремонно шумели за большим столом у
стены, налево от него, — там сидело семеро, и один из них,
высокий, тонкий, с маленькой головой, с реденькими усами на красном лице, тенористо и задорно врезывал в густой гул саркастические фразы...
На другой день, утром, он и Тагильский подъехали к воротам тюрьмы на окраине города. Сеялся холодный дождь, мелкий, точно пыль, истреблял выпавший ночью снег, обнажал земную грязь. Тюрьма — угрюмый квадрат
высоких толстых
стен из кирпича, внутри
стен врос в землю давно не беленный корпус, весь в пятнах, точно пролежни, по углам корпуса — четыре башни, в средине его на крыше торчит крест тюремной церкви.
За двумя окнами —
высокая, красно-кирпичная, слепая
стена.
В конце комнаты у
стены — тесная группа людей, которые похожи на фабричных рабочих, преобладают солидные, бородатые, один —
высокий, широкоплеч, почти юноша, даже усов не заметно на скуластом, подвижном лице, другой — по плечо ему, кудрявый, рыженький.
Самгин привстал на пальцах ног, вытянулся и через головы людей увидал: прислонясь к
стене, стоит
высокий солдат с забинтованной головой, с костылем под мышкой, рядом с ним — толстая сестра милосердия в темных очках на большом белом лице, она молчит, вытирая губы углом косынки.
Отроги хребта, сильно размытые и прорезанные горными ключами, казались сопками, разобщенными друг от друга. Дальше за ними виднелся гребень водораздела; точно
высокой стеной окаймлял он истоки Такунчи. Природа словно хотела резко отграничить здесь прибрежный район от бассейна Имана. В том же месте, где соединялись 3 ручья, была небольшая полянка, и на ней стояла маленькая фанзочка, крытая корьем и сухой травой.
Так бежал он по узкому коридору, образованному с одной стороны —
высокой стеной, с другой — тесным строем кипарисов, бежал, точно маленький обезумевший от ужаса зверек, попавший в бесконечную западню. Во рту у него пересохло, и каждое дыхание кололо в груди тысячью иголок. Топот дворника доносился то справа, то слева, и потерявший голову мальчик бросался то вперед, то назад, несколько раз пробегая мимо ворот и опять ныряя в темную, тесную лазейку.
На выезде главной Никольской улицы, вслед за маленькими деревянными домиками, в окнах которых виднелись иногда цветы и детские головки, вдруг показывался, неприятно поражая, огромный серый острог с своей
высокой стеной и железной крышей. Все в нем, по-видимому, обстояло благополучно: ружья караула были в козлах, и у пестрой будки стоял посиневший от холода солдат. Наступили сумерки. По всему зданию то тут, то там замелькали огоньки.
Неточные совпадения
Старый, запущенный палаццо с
высокими лепными плафонами и фресками на
стенах, с мозаичными полами, с тяжелыми желтыми штофными гардинами на
высоких окнах, вазами на консолях и каминах, с резными дверями и с мрачными залами, увешанными картинами, — палаццо этот, после того как они переехали в него, самою своею внешностью поддерживал во Вронском приятное заблуждение, что он не столько русский помещик, егермейстер без службы, сколько просвещенный любитель и покровитель искусств, и сам — скромный художник, отрекшийся от света, связей, честолюбия для любимой женщины.
Почтенный замок был построен, // Как замки строиться должны: // Отменно прочен и спокоен // Во вкусе умной старины. // Везде
высокие покои, // В гостиной штофные обои, // Царей портреты на
стенах, // И печи в пестрых изразцах. // Всё это ныне обветшало, // Не знаю, право, почему; // Да, впрочем, другу моему // В том нужды было очень мало, // Затем, что он равно зевал // Средь модных и старинных зал.
Высокий земляной вал окружал город; где вал был ниже, там высовывалась каменная
стена или дом, служивший батареей, или, наконец, дубовый частокол.
Это была крошечная клетушка, шагов в шесть длиной, имевшая самый жалкий вид с своими желтенькими, пыльными и всюду отставшими от
стены обоями, и до того низкая, что чуть-чуть
высокому человеку становилось в ней жутко, и все казалось, что вот-вот стукнешься головой о потолок.
Я вышел из кибитки. Буран еще продолжался, хотя с меньшею силою. Было так темно, что хоть глаз выколи. Хозяин встретил нас у ворот, держа фонарь под полою, и ввел меня в горницу, тесную, но довольно чистую; лучина освещала ее. На
стене висела винтовка и
высокая казацкая шапка.