Неточные совпадения
Клим бесшумно
встал, осторожно приоткрыл дверь: горничная и белошвейка Рита танцевали вальс вокруг
стола,
на котором сиял, точно медный идол, самовар.
Он
встал на ноги, посмотрел неуверенно в пол, снова изогнул рот серпом. Макаров подвел его к
столу, усадил, а Лютов сказал, налив полстакана вина...
Вбежали два лакея, буфетчик, в двери
встал толстый человек с салфеткой
на груди, дама колотила кулаком по
столу и кричала...
Из коридора к
столу осторожно, даже благоговейно, как бы к причастию, подошли двое штатских, ночной сторож и какой-то незнакомый человек, с измятым, неясным лицом, с забинтованной шеей, это от него пахло йодоформом. Клим подписал протокол, офицер
встал, встряхнулся, проворчал что-то о долге службы и предложил Самгину дать подписку о невыезде. За спиной его полицейский подмигнул Инокову глазом, похожим
на голубиное яйцо, Иноков дружески мотнул встрепанной головой.
Но Самгин уже не слушал его замечаний, не возражал
на них, продолжая говорить все более возбужденно. Он до того увлекся, что не заметил, как вошла жена, и оборвал речь свою лишь тогда, когда она зажгла лампу. Опираясь рукою о
стол, Варвара смотрела
на него странными глазами, а Суслов,
встав на ноги, оправляя куртку, сказал, явно довольный чем-то...
Он попробовал приподняться со стула, но не мог, огромные сапоги его точно вросли в пол. Вытянув руки
на столе, но не опираясь ими, он еще раз попробовал
встать и тоже не сумел. Тогда, медленно ворочая шеей, похожей
на ствол дерева, воткнутый в измятый воротник серого кафтана, он, осматривая людей, продолжал...
Его не слушали. Рассеянные по комнате люди, выходя из сумрака, из углов, постепенно и как бы против воли своей, сдвигались к
столу. Бритоголовый
встал на ноги и оказался длинным, плоским и по фигуре похожим
на Дьякона. Теперь Самгин видел его лицо, — лицо человека, как бы только что переболевшего какой-то тяжелой, иссушающей болезнью, собранное из мелких костей, обтянутое старчески желтой кожей; в темных глазницах сверкали маленькие, узкие глаза.
«Следовало сказать о моих подозрениях, — думал он, садясь к
столу, но —
встал и лег
на диван. — Ерунда, я не имел никаких подозрений, это он сейчас внушил мне их».
Это повторялось
на разные лады, и в этом не было ничего нового для Самгина. Не ново было для него и то, что все эти люди уже ухитрились
встать выше события, рассматривая его как не очень значительный эпизод трагедии глубочайшей. В комнате стало просторней, менее знакомые ушли, остались только ближайшие приятели жены; Анфимьевна и горничная накрывали
стол для чая; Дудорова кричала Эвзонову...
Пушки стреляли не часто, не торопясь и, должно быть, в разных концах города. Паузы между выстрелами были тягостнее самих выстрелов, и хотелось, чтоб стреляли чаще, непрерывней, не мучили бы людей, которые ждут конца. Самгин, уставая, садился к
столу, пил чай, неприятно теплый, ходил по комнате, потом снова
вставал на дежурство у окна. Как-то вдруг в комнату точно с потолка упала Любаша Сомова, и тревожно, возмущенно зазвучал ее голос, посыпались путаные слова...
Кутузов, сняв пиджак, расстегнув жилет, сидел за
столом у самовара, с газетой в руках, газеты валялись
на диване,
на полу, он
встал и, расшвыривая их ногами, легко подвинул к
столу тяжелое кресло.
Говорил он трезво, но,
встав на ноги, — покачнулся, схватил одной рукою край
стола, другой — спинку стула. После случая с Бердниковым Самгин боялся пьяных.
— Вот я согласен, — ответил в конце
стола человек маленького роста, он
встал, чтоб его видно было; Самгину издали он показался подростком, но от его ушей к подбородку опускались не густо прямые волосы бороды,
на подбородке она была плотной и, в сумраке, казалась тоже синеватой.
Все люди за
столом сдвинулись теснее, некоторые
встали, ожидающе глядя
на его благородие. Клим Иванович Самгин уверенно и властно заявил, что завтра он сделает все, что возможно, а сейчас он хотел бы отдохнуть, он плохо спал ночь, и у него разбаливается голова.
Неточные совпадения
Волнение Долли действовало
на Алексея Александровича. Он
встал и покорно пошел за нею в классную комнату. Они сели за
стол, обтянутый изрезанною перочинными ножами клеенкой.
Присутствие княгини Тверской, и по воспоминаниям, связанным с нею, и потому, что он вообще не любил ее, было неприятно Алексею Александровичу, и он пошел прямо в детскую. В первой детской Сережа, лежа грудью
на столе и положив ноги
на стул, рисовал что-то, весело приговаривая. Англичанка, заменившая во время болезни Анны француженку, с вязаньем миньярдиз сидевшая подле мальчика, поспешно
встала, присела и дернула Сережу.
Когда
встали из-за
стола, Левину хотелось итти за Кити в гостиную; но он боялся, не будет ли ей это неприятно по слишком большой очевидности его ухаживанья за ней. Он остался в кружке мужчин, принимая участие в общем разговоре, и, не глядя
на Кити, чувствовал ее движения, ее взгляды и то место,
на котором она была в гостиной.
Он
встал, чтобы итти к письменному
столу, и Ласка, лежавшая у его ног, потягиваясь, тоже
встала и оглядывалась
на него, как бы спрашивая, куда итти.
Француз спал или притворялся, что спит, прислонив голову к спинке кресла, и потною рукой, лежавшею
на колене, делал слабые движения, как будто ловя что-то. Алексей Александрович
встал, хотел осторожно, но, зацепив за
стол, подошел и положил свою руку в руку Француза. Степан Аркадьич
встал тоже и, широко отворяя глава, желая разбудить себя, если он спит, смотрел то
на того, то
на другого. Всё это было наяву. Степан Аркадьич чувствовал, что у него в голове становится всё более и более нехорошо.