Неточные совпадения
Иногда, чаще всего
в час урока истории, Томилин
вставал и ходил по комнате, семь шагов от стола к
двери и обратно, — ходил наклоня голову, глядя
в пол, шаркал растоптанными туфлями и прятал руки за спиной, сжав пальцы так крепко, что они багровели.
Не пожелав узнать, что он запрещает, Лидия
встала из-за стола и ушла, раньше чем Варавка успел остановить ее.
В дверях, схватясь за косяк, она сказала...
Варавка вытаскивал из толстого портфеля своего планы, бумаги и говорил о надеждах либеральных земцев на нового царя, Туробоев слушал его с непроницаемым лицом, прихлебывая молоко из стакана.
В двери с террасы
встал Лютов, мокроволосый, красный, и объявил, мигая косыми глазами...
Напевая, Алина ушла, а Клим
встал и открыл
дверь на террасу, волна свежести и солнечного света хлынула
в комнату. Мягкий, но иронический тон Туробоева воскресил
в нем не однажды испытанное чувство острой неприязни к этому человеку с эспаньолкой, каких никто не носит. Самгин понимал, что не
в силах спорить с ним, но хотел оставить последнее слово за собою. Глядя
в окно, он сказал...
В двери явилась Лидия. Она
встала, как бы споткнувшись о порог, которого не было; одной рукой схватилась за косяк, другой прикрыла глаза.
Клим попробовал обнять ее, но она, уклонясь,
встала и, отшвырнув газету ногой, подошла к
двери в комнату Варвары, прислушалась.
Вбежали два лакея, буфетчик,
в двери встал толстый человек с салфеткой на груди, дама колотила кулаком по столу и кричала...
— Ваша фамилия? — спросил его жандармский офицер и, отступив от кровати на шаг,
встал рядом с человеком
в судейском мундире; сбоку от них стоял молодой солдат, подняв руку со свечой без подсвечника, освещая лицо Клима;
дверь в столовую закрывала фигура другого жандарма.
Офицер
встал, кашлянул и пошел
в комнату, где спал Самгин, адъютант и чиновник последовали за ним, чиновник шел сзади, выдергивая из усов ехидные улыбочки и гримасы. Они плотно прикрыли за собою
дверь, а Самгин подумал...
В зале снова гремел рояль, топали танцоры, дразнила зеленая русалка, мелькая
в объятиях китайца. Рядом с Климом
встала монахиня, прислонясь плечом к раме
двери, сложив благочестиво руки на животе. Он заглянул
в жуткие щелочки ее полумаски и сказал очень мрачно...
В дверях буфетной
встала Алина, платье на ней было так ослепительно белое, что Самгин мигнул; у пояса — цветы, гирлянда их спускалась по бедру до подола, на голове — тоже цветы,
в руках блестел веер, и вся она блестела, точно огромная рыба. Стало тихо, все примолкли, осторожно отодвигаясь от нее. Лютов вертелся, хватал стулья и бормотал...
— Не провожал, а открыл
дверь, — поправила она. — Да, я это помню. Я ночевала у знакомых, и мне нужно было рано
встать. Это — мои друзья, — сказала она, облизав губы. — К сожалению, они переехали
в провинцию. Так это вас вели? Я не узнала… Вижу — ведут студента, это довольно обычный случай…
Варвара утомленно закрыла глаза, а когда она закрывала их, ее бескровное лицо становилось жутким. Самгин тихонько дотронулся до руки Татьяны и, мигнув ей на
дверь,
встал.
В столовой девушка начала расспрашивать, как это и откуда упала Варвара, был ли доктор и что сказал. Вопросы ее следовали один за другим, и прежде, чем Самгин мог ответить, Варвара окрикнула его. Он вошел, затворив за собою
дверь, тогда она, взяв руку его, улыбаясь обескровленными губами, спросила тихонько...
Но сквозь дождь и гром ко крыльцу станции подкатил кто-то, молния осветила
в окне мокрую голову черной лошади;
дверь распахнулась, и, отряхиваясь, точно петух, на пороге
встал человек
в клеенчатом плаще, сдувая с густых, светлых усов капли дождя.
Внезапно
в коридоре хлопнула
дверь, заскрипел пол и на пороге комнаты Самгина
встал, приветственно взвизгивая, торговец пухом и пером,
в пестрой курточке из шкурок сусликов,
в серых валяных сапогах выше колен.
Поговорили еще несколько минут, и Самгин
встал. Она, не удерживая его, заглянула
в дверь спальни.
Пред ним снова
встал сизый, точно голубь, человечек на фоне льдистых стекол
двери балкона. Он почувствовал что-то неприятно аллегорическое
в этой фигурке, прилепившейся, как бездушная, немая деталь огромного здания, высоко над массой коленопреклоненных, восторженно ревущих людей. О ней хотелось забыть, так же как о Лидии и о ее муже.
По двору
в сарай прошли Калитин и водопроводчик, там зажгли огонь. Самгин тихо пошел туда, говоря себе, что этого не надо делать. Он
встал за неоткрытой половинкой
двери сарая; сквозь щель на пальто его легла полоса света и разделила надвое; стирая рукой эту желтую ленту, он смотрел
в щель и слушал.
На диване было неудобно, жестко, болел бок, ныли кости плеча. Самгин решил перебраться
в спальню, осторожно попробовал
встать, — резкая боль рванула плечо, ноги подогнулись. Держась за косяк
двери, он подождал, пока боль притихла, прошел
в спальню, посмотрел
в зеркало: левая щека отвратительно опухла, прикрыв глаз, лицо казалось пьяным и, потеряв какую-то свою черту, стало обидно похоже на лицо регистратора
в окружном суде, человека, которого часто одолевали флюсы.
Он
встал, подошел к
двери, повернул ключ
в замке, посмотрел на луну, — ярко освещая комнату, она была совершенно лишней, хотелось погасить ее.
Самгин
встал, проводил ее до
двери, послушал, как она поднимается наверх по невидимой ему лестнице, воротился
в зал и, стоя у
двери на террасу, забарабанил пальцами по стеклу.
Он
встал и начал быстро пожимать руки сотрапезников, однообразно кивая каждому гладкой головкой, затем, высоко вскинув ее, заложив одну руку за спину, держа
в другой часы и глядя на циферблат, широкими шагами длинных ног пошел к
двери, как человек, совершенно уверенный, что люди поймут, куда он идет, и позаботятся уступить ему дорогу.
Самгин почувствовал, что он теряет сознание,
встал, упираясь руками
в стену, шагнул, ударился обо что-то гулкое, как пустой шкаф. Белые облака колебались пред глазами, и глазам было больно, как будто горячая пыль набилась
в них. Он зажег спичку, увидел
дверь, погасил огонек и, вытолкнув себя за
дверь, едва удержался на ногах, — все вокруг колебалось, шумело, и ноги были мягкие, точно у пьяного.
Она втиснула его за железную решетку
в сад, там молча стояло человек десять мужчин и женщин, на каменных ступенях крыльца сидел полицейский; он
встал, оказался очень большим, широким; заткнув собою
дверь в дом, он сказал что-то негромко и невнятно.
Самгин
встал, обмахивая лицо платком, рассматривая, где
дверь в сад.
В двери встала Фелицата, сложив руки на груди так, как будто она уже умерла и положена
в гроб.
Лектор взмахнул головой, многие из публики тоже подняли головы вверх,
в зале раздалось шипение, точно лопнуло что-то, человек пять
встали и пошли к
двери.
Кутузов
встал, сунув руки
в карманы, прошел к
двери. Клим отметил, что человек этот стал как будто стройнее, легче.
Самгин еще
в начале речи Грейман
встал и отошел к
двери в гостиную, откуда удобно было наблюдать за Таисьей и Шемякиным, — красавец, пошевеливая усами, был похож на кота, готового прыгнуть. Таисья стояла боком к нему, слушая, что говорит ей Дронов. Увидав по лицам людей, что готовится взрыв нового спора, он решил, что на этот раз с него достаточно, незаметно вышел
в прихожую, оделся, пошел домой.
В двери, заполнив всю ее,
встал Денисов, приглашая...