Варвара сидела у борта, держась руками за перила, упираясь на руки подбородком, голова ее дрожала мелкой дрожью, непокрытые волосы шевелились. Клим стоял рядом с нею, вполголоса
вспоминая стихи о море, говорить громко было неловко, хотя все пассажиры давно уже пошли спать. Стихов он знал не много, они скоро иссякли, пришлось говорить прозой.
В окна заглянуло солнце, ржавый сумрак музея посветлел, многочисленные гребни штыков заблестели еще холоднее, и особенно ледянисто осветилась железная скорлупа рыцарей. Самгин попытался
вспомнить стихи из былины о том, «как перевелись богатыри на Руси», но ‹вспомнил› внезапно кошмар, пережитый им в ночь, когда он видел себя расколотым на десятки, на толпу Самгиных. Очень неприятное воспоминание…
Неточные совпадения
Клим даже
вспомнил строчку
стихов молодого, но уже весьма известного поэта...
Она легко поднялась с дивана и, покачиваясь, пошла в комнату Марины, откуда доносились крики Нехаевой; Клим смотрел вслед ей, улыбаясь, и ему казалось, что плечи, бедра ее хотят сбросить ткань, прикрывающую их. Она душилась очень крепкими духами, и Клим вдруг
вспомнил, что ощутил их впервые недели две тому назад, когда Спивак, проходя мимо него и напевая романс «На холмах Грузии», произнесла волнующий
стих...
«Что это она — воспитывает меня?» — соображал Самгин,
вспоминая, как Нехаева тоже дарила ему репродукции с картин прерафаэлитов, Рошгросса, Стука, Клингера и
стихи декадентов.
Самгин
вспомнил, что в детстве он читал «Калевалу», подарок матери; книга эта, написанная
стихами, которые прыгали мимо памяти, показалась ему скучной, но мать все-таки заставила прочитать ее до конца.
Жизнь очень похожа на Варвару, некрасивую, пестро одетую и — неумную. Наряжаясь в яркие слова, в
стихи, она, в сущности, хочет только сильного человека, который приласкал бы и оплодотворил ее. Он
вспомнил, с какой смешной гордостью рассказывала Варвара про обыск у нее Лидии и Алине,
вспомнил припев дяди Миши...
На другой день,
вспомнив этот припадок лиризма и жалобу свою на жизнь, Самгин снисходительно усмехнулся. Нет, жизнь налаживалась неплохо. Варвара усердно читала
стихи и прозу символистов, обложилась сочинениями по истории искусства, — Самгин, понимая, что это она готовится играть роль хозяйки «салона», поучал ее...
Она закрыла глаза, как бы
вспоминая давно прошедшее, а Самгин подумал: зачем нужно было ей толкаться среди рабочих, ей, щеголихе, влюбленной в книги Пьера Луиса, поклоннице эротической литературы, восхищавшейся холодной чувственностью
стихов Брюсова.
«Мысли, как черные мухи», —
вспомнил Самгин строчку
стихов и подумал, что люди типа Кутузова и вообще — революционеры понятнее так называемых простых людей; от Поярковых, Усовых и прочих знаешь, чего можно ждать, а вот этот, в чесунче, может быть, член «Союза русского народа», а может быть, тоже революционер.
Вечером собралось человек двадцать; пришел большой, толстый поэт, автор
стихов об Иуде и о том, как сатана играл в карты с богом; пришел учитель словесности и тоже поэт — Эвзонов, маленький, чернозубый человек, с презрительной усмешкой на желтом лице; явился Брагин, тоже маленький, сухой, причесанный под Гоголя, многоречивый и особенно неприятный тем, что всесторонней осведомленностью своей о делах человеческих он заставлял Самгина
вспоминать себя самого, каким Самгин хотел быть и был лет пять тому назад.
— «Как точка над i», —
вспомнил Самгин
стих Мюссе, — и тотчас совершенно отчетливо представил, как этот блестящий шарик кружится, обегая землю, а земля вертится, по спирали, вокруг солнца, стремительно — и тоже по спирали — падающего в безмерное пространство; а на земле, на ничтожнейшей точке ее, в маленьком городе, где воют собаки, на пустынной улице, в деревянной клетке, стоит и смотрит в мертвое лицо луны некто Клим Самгин.
Это было не весело, не смешно, и Самгин поморщился,
вспомнив чей-то
стих...
«Это — странное дело», — подумал Самгин и
вспомнил две строки чьих-то
стихов...
Вспомнил, как она, красивая девочка, декламировала
стихи Брюсова, как потом жаловалась на тяжкое бремя своей красоты,
вспомнил ее триумф в капище Омона, истерическое поведение на похоронах Туробоева.
Неточные совпадения
Тут только Левин
вспомнил заглавие фантазии и поспешил прочесть в русском переводе
стихи Шекспира, напечатанные на обороте афиши.
«Как хорошо, боже мой!» — подумал Николай Петрович, и любимые
стихи пришли было ему на уста; он
вспомнил Аркадия, «Stoff und Kraft» — и умолк, но продолжал сидеть, продолжал предаваться горестной и отрадной игре одиноких дум.
Но Райский в сенат не поступил, в академии с бюстов не рисовал, между тем много читал, много писал
стихов и прозы, танцевал, ездил в свет, ходил в театр и к «Армидам» и в это время сочинил три вальса и нарисовал несколько женских портретов. Потом, после бешеной Масленицы, вдруг очнулся,
вспомнил о своей артистической карьере и бросился в академию: там ученики молча, углубленно рисовали с бюста, в другой студии писали с торса…
Мне даже несколько совестно стало, зачем это я
стих Жуковского
вспомнил.
Но часто, часто
вспоминаю гениальный
стих, лучше всего выражающий мучительную тему: