Неточные совпадения
Он сморщился и навел радужное пятно
на фотографию матери Клима,
на лицо ее; в этом Клим почувствовал нечто оскорбительное. Он сидел у
стола, но, услыхав имя Риты, быстро и неосторожно
вскочил на ноги.
Вскочив с дивана, он забегал по кабинету, топая так, что звенели стаканы и бутылки
на столе.
Швырнув
на стол салфетку, она
вскочила на ноги и, склонив голову
на правое плечо, спрятав руки за спиною, шагая солдатским шагом и пофыркивая носом, заговорила тягучим, печальным голосом...
Он
вскочил из-за
стола, точно собираясь идти куда-то, остановился у окна в цветах, вытер салфеткой пот с лица, швырнул ее
на пол и, широко размахнув руками, просипел...
Он неестественно быстро
вскочил со стула, пошатнув
стол, так что все
на нем задребезжало, и, пока Самгин удерживал лампу, живот Бердникова уперся в его плечи, над головой его завизжали торопливые слова...
— Это личный вопрос тысяч, — добавил он, дергая правым плечом, а затем
вскочил и, опираясь обеими руками
на стол, наклонясь к Самгину, стал говорить вполголоса, как бы сообщая тайну: — Тысячи интеллигентов схвачены за горло необходимостью быстро решить именно это: с хозяевами или с рабочими?
Личнику Евгению Ситанову удалось ошеломить взбесившегося буяна ударом табурета по голове. Казак сел на пол, его тотчас опрокинули и связали полотенцами, он стал грызть и рвать их зубами зверя. Тогда взбесился Евгений —
вскочил на стол и, прижав локти к бокам, приготовился прыгнуть на казака; высокий, жилистый, он неизбежно раздавил бы своим прыжком грудную клетку Капендюхина, но в эту минуту около него появился Ларионыч в пальто и шапке, погрозил пальцем Ситанову и сказал мастерам, тихо и деловито:
Одноглазый схватывает Справедливого сапожника за шиворот, и тот умолкает. Одноглазый бросается на Мольера, Мольер, отмахиваясь шпагой, прячется за стол. Одноглазый
вскакивает на стол.
С этим, полная гнева, она
вскочила на стол, открыла форточку и размахнула настежь дверь с черного хода; но едва она это сделала, как вся просияла; на ее конце улицы тоже заходил праздник: у самого порога стоял румяный лавочный мальчик с корзиною на голове и не решался перешагнуть.
Неточные совпадения
Алексей Александрович прошел в ее кабинет. У ее
стола боком к спинке
на низком стуле сидел Вронский и, закрыв лицо руками, плакал. Он
вскочил на голос доктора, отнял руки от лица и увидал Алексея Александровича. Увидав мужа, он так смутился, что опять сел, втягивая голову в плечи, как бы желая исчезнуть куда-нибудь; но он сделал усилие над собой, поднялся и сказал:
— Мадье де Монжо? — повторил он вдруг опять
на всю залу, не давая более никаких объяснений, точно так же как давеча глупо повторял мне у двери, надвигаясь
на меня: Dolgorowky? Поляки
вскочили с места, Ламберт выскочил из-за
стола, бросился было к Андрееву, но, оставив его, подскочил к полякам и принялся униженно извиняться перед ними.
— Сумасшедший! — завопил он и, быстро
вскочив с места, откачнулся назад, так что стукнулся спиной об стену и как будто прилип к стене, весь вытянувшись в нитку. Он в безумном ужасе смотрел
на Смердякова. Тот, нимало не смутившись его испугом, все еще копался в чулке, как будто все силясь пальцами что-то в нем ухватить и вытащить. Наконец ухватил и стал тащить. Иван Федорович видел, что это были какие-то бумаги или какая-то пачка бумаг. Смердяков вытащил ее и положил
на стол.
Алеша вдруг
вскочил из-за
стола, точь-в-точь как, по рассказу, мать его, всплеснул руками, потом закрыл ими лицо, упал как подкошенный
на стул и так и затрясся вдруг весь от истерического припадка внезапных, сотрясающих и неслышных слез.
Но в самый разгар моих литературных упражнений матушка
вскочила как ужаленная. Я взглянул инстинктивно
на стену и тоже обомлел: мне показалось, что она шевелится, как живая. Тараканы и клопы повылезли из щелей и, торопясь и перегоняя друг друга, спускались по направлению к полу. Некоторые взбирались
на потолок и сыпались оттуда градом
на стол,
на лавки,
на пол…