Неточные совпадения
— Одной из таких истин служит Дарвинова теория борьбы за жизнь, —
помнишь, я тебе и Дронову рассказывал о Дарвине? Теория эта устанавливает неизбежность зла и вражды на земле. Это, брат, самая удачная попытка
человека совершенно оправдать
себя. Да…
Помнишь жену доктора Сомова? Она ненавидела Дарвина до безумия. Допустимо, что именно ненависть, возвышенная до безумия, и создает всеобъемлющую истину…
— Молчун схватил. Павла, —
помнишь? — горничная, которая обокрала нас и бесследно исчезла? Она рассказывала мне, что есть такое существо — Молчун. Я понимаю — я почти вижу его — облаком, туманом. Он обнимет, проникнет в
человека и опустошит его. Это — холодок такой. В нем исчезает все, все мысли, слова, память, разум — все! Остается в
человеке только одно — страх перед
собою. Ты понимаешь?
—
Помнишь — Туробоев сказал, что царь —
человек, которому вся жизнь не по душе, и он
себя насилует, подчиняясь ей?
Он легко, к своему удивлению, встал на ноги, пошатываясь, держась за стены, пошел прочь от
людей, и ему казалось, что зеленый, одноэтажный домик в четыре окна все время двигается пред ним, преграждая ему дорогу. Не
помня, как он дошел, Самгин очнулся у
себя в кабинете на диване; пред ним стоял фельдшер Винокуров, отжимая полотенце в эмалированный таз.
Он отбрасывал их от
себя,
мял, разрывал руками,
люди лопались в его руках, как мыльные пузыри; на секунду Самгин видел
себя победителем, а в следующую — двойники его бесчисленно увеличивались, снова окружали его и гнали по пространству, лишенному теней, к дымчатому небу; оно опиралось на землю плотной, темно-синей массой облаков, а в центре их пылало другое солнце, без лучей, огромное, неправильной, сплющенной формы, похожее на жерло печи, — на этом солнце прыгали черненькие шарики.
— Ради ее именно я решила жить здесь, — этим все сказано! — торжественно ответила Лидия. — Она и нашла мне этот дом, — уютный, не правда ли? И всю обстановку, все такое солидное, спокойное. Я не выношу новых вещей, — они, по ночам, трещат. Я люблю тишину.
Помнишь Диомидова? «
Человек приближается к
себе самому только в совершенной тишине». Ты ничего не знаешь о Диомидове?
— Штыком! Чтоб получить удар штыком, нужно подбежать вплоть ко врагу. Верно? Да, мы, на фронте, не щадим
себя, а вы, в тылу… Вы — больше враги, чем немцы! — крикнул он, ударив дном стакана по столу, и матерно выругался, стоя пред Самгиным, размахивая короткими руками, точно пловец. — Вы, штатские, сделали тыл врагом армии. Да, вы это сделали. Что я защищаю? Тыл. Но, когда я веду
людей в атаку, я
помню, что могу получить пулю в затылок или штык в спину. Понимаете?
Неточные совпадения
Софья. Вижу, какая разница казаться счастливым и быть действительно. Да мне это непонятно, дядюшка, как можно
человеку все
помнить одного
себя? Неужели не рассуждают, чем один обязан другому? Где ж ум, которым так величаются?
—
Мнишь ты всех
людей добродетельными сделать, а про то позабыл, что добродетель не от
себя, а от бога, и от бога же всякому
человеку пристойное место указано.
― Да, вы только
себя помните, но страдания
человека, который был вашим мужем, вам не интересны. Вам всё равно, что вся жизнь его рушилась, что он пеле… педе… пелестрадал.
Но его порода долговечна, у него не было ни одного седого волоса, ему никто не давал сорока лет, и он
помнил, что Варенька говорила, что только в России
люди в пятьдесят лет считают
себя стариками, а что во Франции пятидесятилетний
человек считает
себя dans la force de l’âge, [в расцвете лет,] a сорокалетний — un jeune homme. [молодым
человеком.]
Тихо склонился он на руки подхватившим его козакам, и хлынула ручьем молодая кровь, подобно дорогому вину, которое несли в склянном сосуде из погреба неосторожные слуги, поскользнулись тут же у входа и разбили дорогую сулею: все разлилось на землю вино, и схватил
себя за голову прибежавший хозяин, сберегавший его про лучший случай в жизни, чтобы если приведет Бог на старости лет встретиться с товарищем юности, то чтобы
помянуть бы вместе с ним прежнее, иное время, когда иначе и лучше веселился
человек…