Неточные совпадения
И чем более наблюдал он любителей споров и разногласий, тем более подозрительно относился к ним.
У него
возникало смутное сомнение в праве и попытках этих
людей решать задачи жизни и навязывать эти решения ему. Для этого должны существовать другие
люди, более солидные, менее азартные и уже во всяком случае не полубезумные, каков измученный дядя Яков.
Быстрая походка
людей вызвала
у Клима унылую мысль: все эти сотни и тысячи маленьких воль, встречаясь и расходясь, бегут к своим целям, наверное — ничтожным, но ясным для каждой из них. Можно было вообразить, что горьковатый туман — горячее дыхание
людей и все в городе запотело именно от их беготни.
Возникала боязнь потерять себя в массе маленьких
людей, и вспоминался один из бесчисленных афоризмов Варавки, — угрожающий афоризм...
У него немножко шумело в голове и
возникало желание заявить о себе; он шагал по комнате, прислушиваясь, присматриваясь к
людям, и находил почти во всех забавное: вот Марина, почти прижав к стене светловолосого, носатого юношу, говорит ему...
— Когда я слушаю споры,
у меня
возникает несколько обидное впечатление; мы, русские
люди, не умеем владеть умом.
У нас не
человек управляет своей мыслью, а она порабощает его. Вы помните, Самгин, Кутузов называл наши споры «парадом парадоксов»?
Самгин понимал, что говорит излишне много и что этого не следует делать пред
человеком, который, глядя на него искоса, прислушивается как бы не к словам, а к мыслям. Мысли
у Самгина были обиженные, суетливы и бессвязны, ненадежные мысли. Но слов он не мог остановить, точно в нем, против его воли, говорил другой
человек. И
возникало опасение, что этот другой может рассказать правду о записке, о Митрофанове.
Самгин швырнул газету на пол, закрыл глаза, и тотчас перед ним
возникла картина ночного кошмара, закружился хоровод его двойников, но теперь это были уже не тени, а
люди, одетые так же, как он, — кружились они медленно и не задевая его; было очень неприятно видеть, что они — без лиц, на месте лица
у каждого было что-то, похожее на ладонь, — они казались троерукими. Этот полусон испугал его, — открыв глаза, он встал, оглянулся...
Неточные совпадения
Это был один из тех характеров, которые могли
возникнуть только в тяжелый XV век на полукочующем углу Европы, когда вся южная первобытная Россия, оставленная своими князьями, была опустошена, выжжена дотла неукротимыми набегами монгольских хищников; когда, лишившись дома и кровли, стал здесь отважен
человек; когда на пожарищах, в виду грозных соседей и вечной опасности, селился он и привыкал глядеть им прямо в очи, разучившись знать, существует ли какая боязнь на свете; когда бранным пламенем объялся древле мирный славянский дух и завелось козачество — широкая, разгульная замашка русской природы, — и когда все поречья, перевозы, прибрежные пологие и удобные места усеялись козаками, которым и счету никто не ведал, и смелые товарищи их были вправе отвечать султану, пожелавшему знать о числе их: «Кто их знает!
у нас их раскидано по всему степу: что байрак, то козак» (что маленький пригорок, там уж и козак).
И говорили это тоже
люди «простодушной веры» в бога и в его законы. Никогда ни
у матери, ни
у всей семьи нашей не
возникало и тени таких сомнений.
Подпольный
человек восклицает: «Ведь я, например, нисколько не удивлюсь, если вдруг ни с того ни с сего, среди всеобщего будущего благоразумия
возникнет какой-нибудь джентльмен, с неблагородной или, лучше сказать, с ретроградной и насмешливой физиономией, упрет руки в бок и скажет нам всем: а что, господа, не столкнуть ли нам все это благоразумие с одного раза ногой, прахом, единственно с той целью, чтобы все эти логарифмы отправились к черту и нам опять по своей глупой воле пожить!»
У самого Достоевского была двойственность.
До этого дня мальчик почти никогда не беседовал с ним так хорошо, и теперь
у него сразу
возникло желание спросить большого рыжего
человека о множестве вещей. Между прочим, ему казалось, что отец неверно объяснил появление огня — уж очень просто!
У нас
возникло подозрение, что Гоголь имел сношение с Белинским, который приезжал на короткое время в Москву, секретно от нас, потому что в это время мы все уже терпеть не могли Белинского, переехавшего в Петербург для сотрудничества в издании «Отечественных записок» и обнаружившего гнусную враждебность к Москве, к русскому
человеку и ко всему нашему русскому направлению.