Неточные совпадения
Впереди,
на черных холмах, сверкали зубастые огни трактиров; сзади, над массой города, развалившейся по невидимой
земле, колыхалось розовато-желтое зарево. Клим вдруг вспомнил, что он не рассказал Пояркову о дяде Хрисанфе и Диомидове. Это очень смутило его: как он мог забыть? Но он тотчас же сообразил, что вот и Маракуев не спрашивает о Хрисанфе, хотя сам же сказал, что
видел его в толпе. Поискав каких-то внушительных слов и не найдя их, Самгин сказал...
Глаза Клима, жадно поглотив царя, все еще
видели его голубовато-серую фигуру и
на красивеньком лице — виноватую улыбку. Самгин чувствовал, что эта улыбка лишила его надежды и опечалила до слез. Слезы явились у него раньше, но это были слезы радости, которая охватила и подняла над
землею всех людей. А теперь вслед царю и затихавшему вдали крику Клим плакал слезами печали и обиды.
Аккуратный старичок ходил вооруженный дождевым зонтом, и Самгин отметил, что он тыкает концом зонтика в
землю как бы со сдерживаемой яростью, а
на людей смотрит уже не благожелательно, а исподлобья, сердито, точно он всех
видел виноватыми в чем-то перед ним.
Была в этой фразе какая-то внешняя правда, одна из тех правд, которые он легко принимал, если находил их приятными или полезными. Но здесь, среди болот, лесов и гранита, он
видел чистенькие города и хорошие дороги, каких не было в России,
видел прекрасные здания школ, сытый скот
на опушках лесов;
видел, что каждый кусок
земли заботливо обработан, огорожен и всюду упрямо трудятся, побеждая камень и болото, медлительные финны.
В магазинах вспыхивали огни, а
на улице сгущался мутный холод, сеялась какая-то сероватая пыль, пронзая кожу лица. Неприятно было
видеть людей, которые шли встречу друг другу так, как будто ничего печального не случилось; неприятны голоса женщин и топот лошадиных копыт по торцам, — странный звук, точно десятки молотков забивали гвозди в небо и в
землю, заключая и город и душу в холодную, скучную темноту.
Так неподвижно лег длинный человек в поддевке, очень похожий
на Дьякона, — лег, и откуда-то из-под воротника поддевки обильно полилась кровь, рисуя сбоку головы его красное пятно, — Самгин
видел прозрачный парок над этим пятном; к забору подползал, волоча ногу, другой человек, с зеленым шарфом
на шее; маленькая женщина сидела
на земле, стаскивая с ноги своей черный ботик, и вдруг, точно ее ударили по затылку, ткнулась головой в колени свои, развела руками, свалилась набок.
Самгин закрыл глаза, но все-таки
видел красное от холода или ярости прыгающее лицо убийцы, оскаленные зубы его, оттопыренные уши, слышал болезненное ржание лошади, топот ее, удары шашки, рубившей забор; что-то очень тяжелое упало
на землю.
— Казарма — чирей
на земле, фурункул, —
видишь? Дерево — фонтан, оно бьет из
земли толстой струей и рассыпает в воздухе капли жидкого золота. Ты этого не
видишь, я —
вижу. Что?
Самгин
видел, как лошади казаков, нестройно, взмахивая головами, двинулись
на толпу, казаки подняли нагайки, но в те же секунды его приподняло с
земли и в свисте, вое, реве закружило, бросило вперед, он ткнулся лицом в бок лошади,
на голову его упала чья-то шапка, кто-то крякнул в ухо ему, его снова завертело, затолкало, и наконец, оглушенный, он очутился у памятника Скобелеву; рядом с ним стоял седой человек, похожий
на шкаф, пальто
на хорьковом мехе было распахнуто, именно как дверцы шкафа, показывая выпуклый, полосатый живот; сдвинув шапку
на затылок, человек ревел басом...
Лютов
видел, как еще двое людей стали поднимать гроб
на плечо Игната, но человек в полушубке оттолкнул их, а перед Игнатом очутилась Алина; обеими руками, сжав кулаки, она ткнула Игната в лицо, он мотнул головою, покачнулся и медленно опустил гроб
на землю.
На какой-то момент люди примолкли. Мимо Самгина пробежал Макаров, надевая кастет
на пальцы правой руки.
— Вот и вы, интеллигенты, отщепенцы, тоже от страха в политику бросаетесь. Будто народ спасать хотите, а — что народ? Народ вам — очень дальний родственник, он вас, маленьких, и не
видит. И как вы его ни спасайте, а
на атеизме обязательно срежетесь. Народничество должно быть религиозным.
Земля —
землей,
землю он и сам отвоюет, но, кроме того, он хочет чуда
на земле, взыскует пресветлого града Сиона…
Он отбрасывал их от себя, мял, разрывал руками, люди лопались в его руках, как мыльные пузыри;
на секунду Самгин
видел себя победителем, а в следующую — двойники его бесчисленно увеличивались, снова окружали его и гнали по пространству, лишенному теней, к дымчатому небу; оно опиралось
на землю плотной, темно-синей массой облаков, а в центре их пылало другое солнце, без лучей, огромное, неправильной, сплющенной формы, похожее
на жерло печи, —
на этом солнце прыгали черненькие шарики.
Он
видел, как в прозрачном облаке дыма и снега кувыркалась фуражка; она первая упала
на землю, а за нею падали, обгоняя одна другую, щепки, серые и красные тряпки; две из них взлетели особенно высоко и, легкие, падали страшно медленно, точно для того, чтоб навсегда остаться в памяти.
Самгин подумал, что он уже не первый раз
видит таких людей, они так же обычны в вагоне, как неизбежно за окном вагона мелькание телеграфных столбов, небо, разлинованное проволокой, кружение
земли, окутанной снегом, и
на снегу, точно бородавки, избы деревень. Все было знакомо, все обыкновенно, и, как всегда, люди много курили, что-то жевали.
— Более чем скучно! Есть что-то безнадежное в этой пустынности. Совершенно непонятны жалобы крестьян
на недостаток
земли; никогда во Франции, в Германии не
видел я столько пустых пространств.
Неточные совпадения
Бросились они все разом в болото, и больше половины их тут потопло («многие за
землю свою поревновали», говорит летописец); наконец, вылезли из трясины и
видят:
на другом краю болотины, прямо перед ними, сидит сам князь — да глупый-преглупый! Сидит и ест пряники писаные. Обрадовались головотяпы: вот так князь! лучшего и желать нам не надо!
Он не
видел ничего невозможного и несообразного в представлении о том, что смерть, существующая для неверующих, для него не существует, и что так как он обладает полнейшею верой, судьей меры которой он сам, то и греха уже нет в его душе, и он испытывает здесь
на земле уже полное спасение.
Он
видел, что Россия имеет прекрасные
земли, прекрасных рабочих и что в некоторых случаях, как у мужика
на половине дороги, рабочие и
земля производят много, в большинстве же случаев, когда по-европейски прикладывается капитал, производят мало, и что происходит это только оттого, что рабочие хотят работать и работают хорошо одним им свойственным образом, и что это противодействие не случайное, а постоянное, имеющее основание в духе народа.
Вронский чувствовал эти направленные
на него со всех сторон глаза, но он ничего не
видел, кроме ушей и шеи своей лошади, бежавшей ему навстречу
земли и крупа и белых ног Гладиатора, быстро отбивавших такт впереди его и остававшихся всё в одном и том же расстоянии.
Теперь же он
видел только то, что Махотин быстро удалялся, а он, шатаясь, стоял один
на грязной неподвижной
земле, а пред ним, тяжело дыша, лежала Фру-Фру и, перегнув к нему голову, смотрела
на него своим прелестным глазом.