Неточные совпадения
Было очень тихо, только жуки
гудели в мелкой листве берез, да вечерний
ветер, тепло вздыхая, шелестел хвоей сосен.
Он стал расталкивать товарищей локтями и плечами, удивительно легко, точно
ветер траву, пошатывая людей. Вытолкнув Самгина из
гущи толпы, он сказал...
День был мягкий, почти мартовский, но нерешительный, по Красной площади кружился сыроватый
ветер, угрожая снежной вьюгой, быстро и низко летели на Кремль из-за Москвы-реки облака,
гудел колокольный звон.
Поцеловав его в лоб, она исчезла, и, хотя это вышло у нее как-то внезапно, Самгин был доволен, что она ушла. Он закурил папиросу и погасил огонь; на пол легла мутная полоса света от фонаря и темный крест рамы; вещи сомкнулись; в комнате стало тесней, теплей. За окном влажно вздыхал
ветер, падал
густой снег, город был не слышен, точно глубокой ночью.
По пути домой он застрял на почтовой станции, где не оказалось лошадей, спросил самовар, а пока собирали чай, неохотно посыпался мелкий дождь, затем он стал
гуще, упрямее, крупней, — заиграли синие молнии, загремел гром, сердитым конем зафыркал
ветер в печной трубе — и начал хлестать, как из ведра, в стекла окон.
Самгин движением плеча оттолкнулся от стены и пошел на Арбат, сжав зубы, дыша через нос, — шел и слышал, что отяжелевшие ноги его топают излишне гулко. Спина и грудь обильно вспотели; чувствовал он себя пустой бутылкой, — в горлышко ее дует
ветер, и она
гудит...
Возвратясь в дом, Самгин закусил, выпил две рюмки водки, прилег на диван и тотчас заснул. Разбудил его оглушительный треск грома, — в парке непрерывно сверкали молнии, в комнате, на столе все дрожало и пряталось во тьму,
густой дождь хлестал в стекла, синевато светилась посуда на столе, выл
ветер и откуда-то доносился ворчливый голос Захария...
Гудел ветер, глухо шумели деревья.
По бокам дороги в тумане плывут деревья, качаются черные ветки, оголенные осенним
ветром, суетливо летают и трещат белобокие сороки,
густой запах болотной гнили встречает и провожает гремучую бричку, сырость, всасываясь в кожу, вызывает тягостное уныние и необычные мысли.
Они толпились на вокзале,
ветер гонял их по улицам, группами и по одному, они шагали пешком, ехали верхом на лошадях и на зеленых телегах, везли пушки, и всюду в
густой, холодно кипевшей снежной массе двигались, мелькали серые фигуры, безоружные и с винтовками на плече, горбатые, с мешками на спинах.
В трубе печи шершаво вздыхал,
гудел, посвистывал
ветер.
Все это совершалось в синеватом сумраке, наполненном дымом махорки, сумрак становился
гуще, а вздохи, вой и свист
ветра в трубе печи — слышнее.
Наконец он ушел, оставив Самгина утомленным и настроенным сердито. Он перешел в кабинет, сел писать апелляцию по делу, проигранному им в окружном суде, но не работалось. За окном посвистывал
ветер, он все
гуще сорил снегом, снег шаркал по стеклам, как бы нашептывая холодные, тревожные думы.
Вместо того чтобы свернуть влево — я сворачиваю вправо. Мост подставляет свою покорно, рабски согнутую спину — нам троим: мне, О — и ему, S, сзади. Из освещенных зданий на том берегу сыплются в воду огни, разбиваются в тысячи лихорадочно прыгающих, обрызганных бешеной белой пеной, искр.
Ветер гудит — как где-то невысоко натянутая канатно-басовая струна. И сквозь бас — сзади все время —
Похоже было на то, как будто у него опять начинались мечтания. А как нарочно, каждый день, несмотря на то, что уже был конец марта, шел снег и лес шумел по-зимнему, и не верилось, что весна настанет когда-нибудь. Погода располагала и к скуке, и к ссорам, и к ненависти, а ночью, когда
ветер гудел над потолком, казалось, что кто-то жил там наверху, в пустом этаже, мечтания мало-помалу наваливали на ум, голова горела и не хотелось спать.
Неточные совпадения
И в это же время, как бы одолев препятствия,
ветер посыпал снег с крыш вагонов, затрепал каким-то железным оторванным листом, и впереди плачевно и мрачно заревел
густой свисток паровоза. Весь ужас метели показался ей еще более прекрасен теперь. Он сказал то самое, чего желала ее душа, но чего она боялась рассудком. Она ничего не отвечала, и на лице ее он видел борьбу.
В четверг
ветер зaтих, и надвинулся
густой серый туман, как бы скрывая тайны совершавшихся в природе перемен.
Когда я проснулся, на дворе уж было темно. Я сел у отворенного окна, расстегнул архалук, — и горный
ветер освежил грудь мою, еще не успокоенную тяжелым сном усталости. Вдали за рекою, сквозь верхи
густых лип, ее осеняющих, мелькали огни в строеньях крепости и слободки. На дворе у нас все было тихо, в доме княгини было темно.
Посередине трещал огонек, разложенный на земле, и дым, выталкиваемый обратно
ветром из отверстия в крыше, расстилался вокруг такой
густой пеленою, что я долго не мог осмотреться; у огня сидели две старухи, множество детей и один худощавый грузин, все в лохмотьях.
Между тем тучи спустились, повалил град, снег;
ветер, врываясь в ущелья, ревел, свистал, как Соловей-разбойник, и скоро каменный крест скрылся в тумане, которого волны, одна другой
гуще и теснее, набегали с востока…