Неточные совпадения
Тогда несколько
десятков решительных людей, мужчин и женщин, вступили в единоборство
с самодержавцем, два года охотились за ним, как за диким зверем, наконец убили его и тотчас же
были преданы одним из своих товарищей; он сам пробовал убить Александра Второго, но кажется, сам же и порвал провода мины, назначенной взорвать поезд царя. Сын убитого, Александр Третий, наградил покушавшегося на жизнь его отца званием почетного гражданина.
Маленький пианист в чесунчовой разлетайке
был похож на нетопыря и молчал, точно глухой, покачивая в такт словам женщин унылым носом своим. Самгин благосклонно пожал его горячую руку,
было так хорошо видеть, что этот человек
с лицом, неискусно вырезанным из желтой кости, совершенно не достоин красивой женщины, сидевшей рядом
с ним. Когда Спивак и мать обменялись
десятком любезных фраз, Елизавета Львовна, вздохнув, сказала...
Варвара возвратилась около полуночи. Услышав ее звонок, Самгин поспешно зажег лампу, сел к столу и разбросал бумаги так, чтоб видно
было: он давно работает. Он сделал это потому, что не хотел говорить
с женою о пустяках. Но через
десяток минут она пришла в ночных туфлях, в рубашке до пят, погладила влажной и холодной ладонью его щеку, шею.
На станции ее знали, дородная баба, называя ее по имени и отчеству, сочувственно охая, увела ее куда-то, и через
десяток минут Никонова воротилась в пестрой юбке, в красной кофте, одетой, должно
быть, на голое тело; голова ее
была повязана желтым платком
с цветами.
После
десятка свиданий Самгин решил, что, наконец, у него
есть хороший друг,
с которым и можно и легко говорить обо всем, а главное — о себе.
Озорниковато расталкивая публику, прошло
десятка три работниц
с фабрики варенья; одна из них, очень красивая, приплясывая, потряхивая пестрой юбкой,
пела...
Проходя мимо лагерей, он увидал над гребнем ямы от солдатской палатки характерное лицо Ивана Дронова, расширенное неприятной, заигрывающей улыбкой. Голова Дронова обнажена, и встрепанные волосы почти одного цвета
с жухлым дерном. На
десяток шагов дальше от нее она
была бы неразличима. Самгин прикоснулся рукою к шляпе и хотел пройти мимо, но Дронов закричал...
Самгин видел
десятки рук, поднятых вверх, дергавших лошадей за повода, солдат за руки, за шинели, одного тащили за ноги
с обоих боков лошади, это удерживало его в седле, он кричал, страшно вытаращив глаза, свернув голову направо; еще один, наклонясь вперед, вцепился в гриву своей лошади, и ее вели куда-то, а четверых солдат уже не
было видно.
Все это
было не страшно, но, когда крик и свист примолкли, стало страшней. Кто-то заговорил певуче, как бы читая псалтырь над покойником, и этот голос, укрощая шум, создал тишину, от которой и стало страшно.
Десятки глаз разглядывали полицейского, сидевшего на лошади, как существо необыкновенное, невиданное. Молодой парень, без шапки, черноволосый, сорвал шашку
с городового, вытащил клинок из ножен и, деловито переломив его на колене, бросил под ноги лошади.
— Сейчас, на Арбатской площади… — Начал он
с уверенностью, что
будет говорить долго, заставит всех замолчать и скажет нечто потрясающее, но выкрикнул
десятка три слов, и голоса у него не хватило, последнее слово он произнес визгливо и тотчас же услышал свирепый возглас Пояркова...
Чувствуя себя, как во сне, Самгин смотрел вдаль, где, среди голубоватых холмов снега, видны
были черные бугорки изб, горел костер, освещая белую стену церкви, красные пятна окон и раскачивая золотую луковицу колокольни. На перроне станции толпилось
десятка два пассажиров, окружая троих солдат
с винтовками, тихонько спрашивая их...
Самгин высоко поднял его и швырнул прочь, на землю, — он разбился на куски, и тотчас вокруг Самгина размножились
десятки фигур, совершенно подобных ему; они окружили его, стремительно побежали вместе
с ним, и хотя все
были невесомы, проницаемы, как тени, но страшно теснили его, толкали, сбивая
с дороги, гнали вперед, — их становилось все больше, все они
были горячие, и Самгин задыхался в их безмолвной, бесшумной толпе.
«Осталась где-то вне действительности, живет бредовым прошлым», — думал он, выходя на улицу.
С удивлением и даже недоверием к себе он вдруг почувствовал, что
десяток дней, прожитых вне Москвы, отодвинул его от этого города и от людей, подобных Татьяне, очень далеко. Это
было странно и требовало анализа. Это как бы намекало, что при некотором напряжении воли можно выйти из порочного круга действительности.
Но вот из-за кулис, под яростный грохот и вой оркестра, выскочило
десятка три искусно раздетых девиц, в такт задорной музыки они начали выбрасывать из ворохов кружев и разноцветных лент голые ноги; каждая из них
была похожа на огромный махровый цветок, ноги их трепетали, как пестики в лепестках, девицы носились по сцене
с такой быстротой, что, казалось, у всех одно и то же ярко накрашенное, соблазнительно улыбающееся лицо и что их гоняет по сцене бешеный ветер.
Затем он вспомнил фигуру Петра Струве:
десятка лет не прошло
с той поры, когда он видел смешную, сутуловатую, тощую фигуру растрепанного, рыжего, судорожно многоречивого марксиста, борца
с народниками. Особенно комичен
был этот книжник рядом со своим соратником, черноволосым Туган-Барановским, высоким, тонконогим,
с большим животом и булькающей, тенористой речью.
Потом,
десятка два, ужинать поехали, а после ужина возгорелась битва литераторов, кошкодав Куприн
с Леонидом Андреевым дрались, Муйжель плакал, и вообще
был кавардак…
И если вспомнить, что все это совершается на маленькой планете, затерянной в безграничии вселенной, среди тысяч грандиозных созвездий, среди миллионов планет, в сравнении
с которыми земля,
быть может, единственная пылинка, где родился и живет человек, существо, которому отведено только пять-шесть
десятков лет жизни…
— Надо вставать, а то не
поспеете к поезду, — предупредил он. — А то — может, поживете еще денечек
с нами? Очень вы человек — по душе нам! На ужин мы бы собрали кое-кого, человек пяток-десяток, для разговора, ась?
— Ну что — то
есть? — сердито откликнулся Дронов. — Ну, — спекуляю разной разностью. Сорву пяток-десяток тысяч, потом —
с меня сорвут. Игра. Азарт. А что мне еще делать? Вполне приятно и это.
Прыжки осветительных ракет во тьму он воспринимал как нечто пошлое, но и зловещее. Ему казалось, что слышны выстрелы, —
быть может, это хлопали двери. Сотрясая рамы окон, по улице
с грохотом проехали два грузовых автомобиля, впереди — погруженный, должно
быть, железом, его сопровождал грузовик, в котором стояло
десятка два людей, некоторые из них
с ружьями, тускло блеснули штыки.
Неточные совпадения
Глеб — он жаден
был — соблазняется: // Завещание сожигается! // На
десятки лет, до недавних дней // Восемь тысяч душ закрепил злодей, //
С родом,
с племенем; что народу-то! // Что народу-то!
с камнем в воду-то! // Все прощает Бог, а Иудин грех // Не прощается. // Ой мужик! мужик! ты грешнее всех, // И за то тебе вечно маяться!
Сгоревших людей оказалось
с десяток, в том числе двое взрослых; Матренку же, о которой накануне
был разговор, нашли спящею на огороде между гряд.
Это еще более волновало Левина. Бекасы не переставая вились в воэдухе над осокой. Чмоканье по земле и карканье в вышине не умолкая
были слышны со всех сторон; поднятые прежде и носившиеся в воздухе бекасы садились пред охотниками. Вместо двух ястребов теперь
десятки их
с писком вились над болотом.
Левин встал и пошел
с ним к большому столу, уставленному водками и самыми разнообразными закусками. Казалось, из двух
десятков закусок можно
было выбрать, что
было по вкусу, но Степан Аркадьич потребовал какую-то особенную, и один из стоявших ливрейных лакеев тотчас принес требуемое. Они
выпили по рюмке и вернулись к столу.
— Позвольте, господа, позвольте; не теснитесь, дайте пройти! — говорил он, пробираясь сквозь толпу, — и сделайте одолжение, не угрожайте; уверяю вас, что ничего не
будет, ничего не сделаете, не робкого десятка-с, а, напротив, вы же, господа, ответите, что насилием прикрыли уголовное дело.