В ее сочном голосе все время звучали сердитые нотки. Закурив папиросу, она
бросила спичку, но в пепельницу не попала и подождала, когда Самгин, обжигая пальцы, снимет горящую спичку со скатерти.
Неточные совпадения
Макаров зажег папиросу, дал
спичке догореть до конца, а папиросу
бросил на тарелку. Видно было, что он опьянел, на висках у него выступил пот. Клим сказал, что хочет посмотреть Москву.
Подняв брови, Макаров закурил папиросу, хотел
бросить горящую
спичку в пепельницу, но сунул ее в стакан молока.
Он широко усмехнулся, потряс головой и закурил папиросу, а горящую
спичку погасил, сжав ее пальцами, и уже потом
бросил ее на чайное блюдечко!
Закурив папиросу, она долго махала пред лицом своим
спичкой, не желавшей угаснуть, отблески огонька блестели на стеклах ее пенсне. А когда
спичка нагрела ей пальцы, женщина,
бросив ее в пепельницу, приложила палец к губам, как бы целуя его.
У него был второй ключ от комнаты, и как-то вечером, ожидая Никонову, Самгин открыл книгу модного, неприятного ему автора. Из книги вылетела узкая полоска бумаги, на ней ничего не было написано, и Клим положил ее в пепельницу, а потом, закурив,
бросил туда же непогасшую
спичку; край бумаги нагрелся и готов был вспыхнуть, но Самгин успел схватить ее, заметив четко выступившие буквы.
Самгин видел, как отскакивали куски льда, обнажая остов баррикады, как двое пожарных, отломив спинку дивана, начали вырывать из нее мочальную набивку,
бросая комки ее третьему, а он, стоя на коленях, зажигал
спички о рукав куртки;
спички гасли, но вот одна из них расцвела, пожарный сунул ее в мочало, и быстро, кудряво побежали во все стороны хитренькие огоньки, исчезли и вдруг собрались в красный султан; тогда один пожарный поднял над огнем бочку, вытряхнул из нее солому, щепки; густо заклубился серый дым, — пожарный поставил в него бочку, дым стал более густ, и затем из бочки взметнулось густо-красное пламя.
Осторожно, не делая резких движений, Самгин вынул портсигар, папиросу, —
спичек в кармане не оказалось,
спички лежали на столе. Тогда он, спрятав портсигар,
бросил папиросу на стол и сунул руки в карманы. Стоять среди комнаты было глупо, но двигаться не хотелось, — он стоял и прислушивался к непривычному ощущению грустной, но приятной легкости.
— Пожалуйте, — шепотом пригласил он. — Только — папироску
бросьте и там не курите,
спичек не зажигайте! Кашлять и чихать тоже воздержитесь, прошу! А уж если терпенья не хватит — в платочек покашляйте.
На другой же день добрые поселяне пускали в лес скот, объедавший дочиста молодняк, драли лыко с нежных, неокрепших деревьев, валили для какого-нибудь забора или оконницы строевые ели, просверливали стволы берез для вытяжки весеннего сока на квас, курили в сухостойном лесу и
бросали спички на серый высохший мох, вспыхивающий, как порох, оставляли непогашенными костры, а мальчишки-пастушонки, те бессмысленно поджигали у сосен дупла и трещины, переполненные смолою, поджигали только для того, чтобы посмотреть, каким веселым, бурливым пламенем горит янтарная смола.
«Не она ли и минуту тому назад зажгла и
бросила спичку? Я, забывшись, могла и не слыхать этого, но… Господи! портрет, действительно, стоит пред столом! Он действительно сошел со стены и… он шел, но он остановился!»
Неточные совпадения
— Вы должны бы, Пантен, знать меня несколько лучше, — мягко заметил Грэй. — Нет тайны в том, что я делаю. Как только мы
бросим якорь на дно Лилианы, я расскажу все, и вы не будете тратить так много
спичек на плохие сигары. Ступайте, снимайтесь с якоря.
Он громко запел ту же песню и весь спирт вылил в огонь. На мгновение в костре вспыхнуло синее пламя. После этого Дерсу стал
бросать в костер листья табака, сухую рыбу, мясо, соль, чумизу, рис, муку, кусок синей дабы, новые китайские улы, коробок
спичек и, наконец, пустую бутылку. Дерсу перестал петь. Он сел на землю, опустил голову на грудь и глубоко о чем-то задумался.
— Сейчас… я только свечу… — слабо прокричал Шатов. Затем бросился искать
спичек.
Спички, как обыкновенно в таких случаях, не отыскивались. Уронил подсвечник со свечой на пол, и только что снизу опять послышался нетерпеливый голос,
бросил всё и сломя голову полетел вниз по своей крутой лестнице отворять калитку.
— Кто вас просит сообщать мне такие мерзости, — взвизгнул Шпандорчук, неистово вскакивая с постели. — Я ей, негодяйке, просто… уши оболтаю на Невском! — Зарешил он, перекрутив и
бросив на пол коробочку из-под зажигательных
спичек.
Но захохотали и некоторые из мужиков, то ли конфузливо, то ли равнодушно отходя от скирда и смешиваясь с братьями; и только Еремей оглянулся на мгновение, словно ляскнул по-волчьи, и зажег новую
спичку, наскоро
бросив: