Неточные совпадения
Самгин нашел его усмешку нелестной для
брата. Такие снисходительные и несколько хитренькие усмешечки Клим нередко ловил на бородатом лице Кутузова, но они не будили в нем недоверия к студенту, а только усиливали интерес к нему. Все более интересной становилась Нехаева, но смущала Клима откровенным и торопливым стремлением найти в нем единомышленника. Перечисляя ему незнакомые имена французских
поэтов, она говорила — так, как будто делилась с ним тайнами, знать которые достоин только он, Клим Самгин.
— Идем ко мне обедать. Выпьем. Надо,
брат, пить. Мы — люди серьезные, нам надобно пить на все средства четырех пятых души. Полной душою жить на Руси — всеми строго воспрещается. Всеми — полицией, попами,
поэтами, прозаиками. А когда пропьем четыре пятых — будем порнографические картинки собирать и друг другу похабные анекдоты из русской истории рассказывать. Вот — наш проспект жизни.
— Бессонница! Месяца полтора. В голове — дробь насыпана, знаете — почти вижу: шарики катаются, ей-богу! Вы что молчите? Вы — не бойтесь, я — смирный! Все — ясно! Вы — раздражаете, я — усмиряю. «Жизнь для жизни нам дана», — как сказал какой-то Макарий,
поэт. Не люблю я
поэтов, писателей и всю вашу
братию, — не люблю!
Губернатором все время при мне оставался И.А.Баратынский,
брат поэта, женатый на Абамелек, той красавице, которой Пушкин написал прелестный мадригал: „Когда-то помню“ и т. д.
Неточные совпадения
И в одиночестве жестоком // Сильнее страсть ее горит, // И об Онегине далеком // Ей сердце громче говорит. // Она его не будет видеть; // Она должна в нем ненавидеть // Убийцу
брата своего; //
Поэт погиб… но уж его // Никто не помнит, уж другому // Его невеста отдалась. //
Поэта память пронеслась, // Как дым по небу голубому, // О нем два сердца, может быть, // Еще грустят… На что грустить?..
Дом был выстроен во второй половине XVIII века
поэтом совместно с
братом генерал-поручиком А. М. Херасковым.
Поэт Херасков жил здесь с семьей до самой своей смерти.
Дворец этот был выстроен во второй половине восемнадцатого века
поэтом М. М. Херасковым, и в екатерининские времена здесь происходили тайные заседания первого московского кружка масонов: Херасков, Черкасский, Тургенев, Н. В. Карамзин, Енгалычев, Кутузов и «
брат Киновион» — розенкрейцеровское имя Н. И. Новикова.
Однажды, прочитав проспект какого-то эфемерного журнальчика, он послал туда стихотворение. Оно было принято и даже, кажется, напечатано, но журнальчик исчез, не выслав
поэту ни гонорара, ни даже печатного экземпляра стихов. Ободренный все-таки этим сомнительным «успехом»,
брат выбрал несколько своих творений, заставил меня тщательно переписать их и отослал… самому Некрасову в «Отечественные записки».
Брат пустил по рукам стихотворную басенку о «Пачкуне,
поэте народном». Эта кличка так и осталась за Пачковским.