Неточные совпадения
С той поры прошло двадцать лет, и за это время он прожил удивительно разнообразную жизнь, принимал участие в смешной авантюре казака Ашинова, который хотел подарить России Абиссинию, работал где-то во Франции
бойцом на бойнях, наконец
был миссионером в Корее, — это что-то очень странное, его миссионерство.
— Вот вы пишете: «Двух станов не
боец» — я не имею желания
быть даже и «случайным гостем» ни одного из них», — позиция совершенно невозможная в наше время! Запись эта противоречит другой, где вы рисуете симпатичнейший образ старика Козлова, восхищаясь его знанием России, любовью к ней. Любовь, как вера, без дел — мертва!
— Да, необходимо создать организацию, которая
была бы способна объединять в каждый данный момент все революционные силы, всякие вспышки, воспитывать и умножать
бойцов для решительного боя — вот! Дунаев, товарищ Дунаев…
Быть человеком — значит
быть бойцом.
Первой заботой ее было доставить обещанную аудиенцию у набоба Тетюеву, и такая аудиенция наконец состоялась. Часа в два пополудни, когда набоб отдыхал в своем кабинете после кофе, Прейн ввел туда Тетюева. Земский
боец был во фраке, в белом галстуке и в белых перчатках, как концертный певец; под мышкой он держал портфель, как маленький министр.
Унылая безнадежность его поэзии усугублялась и личною судьбою его: Надсон безнадежно болел чахоткою и „посреди
бойцов был не боец суровый, а только стонущий усталый инвалид, смотрящий с завистью на их венец терновый“.
Неточные совпадения
У одного из восторжествовавших даже
был вплоть сколот носос, по выражению
бойцов, то
есть весь размозжен нос, так что не оставалось его на лице и на полпальца.
И поделом: в разборе строгом, // На тайный суд себя призвав, // Он обвинял себя во многом: // Во-первых, он уж
был неправ, // Что над любовью робкой, нежной // Так подшутил вечор небрежно. // А во-вторых: пускай поэт // Дурачится; в осьмнадцать лет // Оно простительно. Евгений, // Всем сердцем юношу любя, //
Был должен оказать себя // Не мячиком предрассуждений, // Не пылким мальчиком,
бойцом, // Но мужем с честью и с умом.
Вот явились двое тагалов и стали стравливать петухов, сталкивая их между собою, чтоб показать публике степень силы и воинственного духа
бойцов. Петухи немного
было надулись, но потом равнодушно отвернулись друг от друга. Их унесли, и арена опустела. «Что это значит?» — спросил я француза. «Петухи не внушают публике доверия, и оттого никто не держит за них пари».
То, что мягкие люди называют его жесткостью —
были упругие мышцы
бойца; нахмуренное чело показывало только сильную работу мысли; в гневе он напоминал сердящегося Лютера или Кромвеля, смеющегося над Крупионом.
Мне
было жаль его, мне
было стыдно, что я его огорчил, но вместе с тем я понял, что в его грустных словах звучал его приговор. В них слышался уже не сильный
боец, а отживший, устарелый гладиатор. Я понял тогда, что вперед он не двинется, а на месте устоять не сумеет с таким деятельным умом и с таким непрочным грунтом.