Цитаты со словом «Иванович»
— Владимир
Иванович! — взывал Варавка. — Мы говорим серьезно, не так ли?
— Мне очень тяжело, Вера Петровна, что с первой же встречи я должна сообщить вам печальное: Дмитрий
Иванович арестован.
Звали его Никодим
Иванович, и однажды Клим слышал, что он сказал Диомидову, загадочно усмехаясь...
Этим создавалось впечатление, что Никодим
Иванович всегда живет в состоянии неугомонного творчества, и это вызывало у Диомидова неприязненное отношение к писателю.
Ел Никодим
Иванович много, некрасиво и, должно быть, зная это, старался есть незаметно, глотал пищу быстро, не разжевывая ее. А желудок у него был плохой, писатель страдал икотой; наглотавшись, он сконфуженно мигал и прикрывал рот ладонью, затем, сунув нос в рукав, покашливая, отходил к окну, становился спиною ко всем и тайно потирал живот.
— Что это вы рассматриваете, Никодим
Иванович?
Никодим
Иванович соглашался с ним поговоркой...
Смеялись. Никодим
Иванович внезапно начинал декламировать...
— Подумайте, Клим
Иванович, о себе, подумайте без страха пред словами и с любовью к родине, — посоветовал жандарм, и в голосе его Клим услышал ноты искреннего доброжелательства.
Явился писатель Никодим
Иванович, тепло одетый в толстый, коричневый пиджак, обмотавший шею клетчатым кашне; покашливая в рукав, он ходил среди людей, каждому уступая дорогу и поэтому всех толкал. Обмахиваясь веером, вошла Варвара под руку с Татьяной; спросив чаю, она села почти рядом с Климом, вытянув чешуйчатые ноги под стол. Тагильский торопливо надел измятую маску с облупившимся носом, а Татьяна, кусая бутерброд, сказала...
Пела она, размахивая пенсне на черном шнурке, точно пращой, и пела так, чтоб слушатели поняли: аккомпаниатор мешает ей. Татьяна, за спиной Самгина, вставляла в песню недобрые словечки, у нее, должно быть, был неистощимый запас таких словечек, и она разбрасывала их не жалея. В буфет вошли Лютов и Никодим
Иванович, Лютов шагал, ступая на пальцы ног, сафьяновые сапоги его мягко скрипели, саблю он держал обеими руками, за эфес и за конец, поперек живота; писатель, прижимаясь плечом к нему, ворчал...
— Мрачно, — встряхнув головою, откликнулся Лютов, а Никодим
Иванович упрямо говорил...
— Позвольте мне объяснить, — требовательно попросил Никодим
Иванович, и, когда Лютов, покосясь на него, замолчал, а Любаша, скорчив лицо гримаской, отскочила в сторону, писатель, покашляв в рукав пиджака, авторитетно заговорил...
— Хорошо — приятно глядеть на вас, — говорила Анфимьевна, туго улыбаясь, сложив руки на животе. — Нехорошо только, что на разных квартирах живете, и дорого это, да и не закон будто! Переехали бы вы, Клим
Иванович, в Любашину комнату.
— Вы, Клим
Иванович, как попали? — удивленно спросил он. — Вам не место в этой игре. Нуте-ко…
— Эх, Клим
Иванович, клюква это!
— Клюква, — повторил Митрофанов, наклоняясь к нему через стол. — Вы, Клим
Иванович, не верьте: волка клюквой не накормишь, не ест! — зашептал он, часто мигая глазами, и еще более налег на стол. — Не верьте — притворяются. Я знаю.
А он, как пьяный, ничего не чувствует, снова ввернется в толпу, кричит: «Падаль!» Клим
Иванович, не в том дело, что человек буянит, а в том, что из десяти семеро одобряют его, а если и бьют, так это они из осторожности.
Весь этот ход — неверный, Клим
Иванович, это ход на проигрыш.
— Клим
Иванович, — вполголоса воскликнул Митрофанов, и лицо его неестественно вздулось, покраснело, даже уши как будто пошевелились. — Понимаю я вас, ей-богу — понимаю!
— Эх, господи, — вздохнул Митрофанов, распустив тугое лицо, отчего оно стало нелепо широким и плачевным, а синие щеки побурели. — Я понимаю, Клим
Иванович, вы меня, так сказать, привлекаете! — Он трижды, мелкими крестиками, перекрестил грудь и сказал: — Я — готов, всею душой!
— Похож — выдумывает, стерва! Клим
Иванович, я вас уважаю и…
— В сыщики я пошел не из корысти, а — по обстоятельствам нужды, — забормотал Митрофанов, выпив водки. — Ну и фантазия, конечно. Начитался воровских книжек, интересно! Лекок был человек великого ума. Ах, боже мой, боже мой, — погромче сказал он, — простили бы вы мне обман мой! Честное слово — обманывал из любви и преданности, а ведь полюбить человека — трудно, Клим
Иванович!
— Хороших людей я не встречал, — говорил он, задумчиво и печально рассматривая вилку. — И — надоело мне у собаки блох вычесывать, — это я про свою должность. Ведь — что такое вор, Клим
Иванович, если правду сказать? Мелкая заноза, именно — блоха! Комар, так сказать. Без нужды и комар не кусает. Конечно — есть ребята, застарелые в преступности. Но ведь все живем по нужде, а не по евангелию. Вот — явилась нужда привести фабричных на поклон прославленному царю…
А — настоящей заботы о благополучии жизни во всем этом не вижу я, Клим
Иванович, ей-богу, — не вижу!
— Клим
Иванович, — шепотом заговорил он, — объясните, пожалуйста, к чему эта война студентов с министрами? Непонятно несколько: Боголепова застрелили, Победоносцева пробовали, нашего Трепова… а теперь вот… Не понимаю расчета, — шептал он, накручивая на палец носовой платок. — Это уж, знаете, похоже на Африку: негры, носороги, вообще — дикая сторона!
— Клим
Иванович, вы, конечно, понимаете, что дом — подозревается…
— Ну, да. Я, конечно, с филерами знаком по сходству службы. Следят, Клим
Иванович, за посещающими вас.
— А — как же? Тут — женщина скромного вида ходила к Сомовой, Никонова как будто. Потом господин Суслов и вообще… Знаете, Клим
Иванович, вы бы как-нибудь…
— Позвольте спросить, Клим
Иванович…
— Никаких других защитников, кроме царя, не имеем, — всхлипывал повар. — Я — крепостной человек, дворовый, — говорил он, стуча красным кулаком в грудь. — Всю жизнь служил дворянству… Купечеству тоже служил, но — это мне обидно! И, если против царя пошли купеческие дети, Клим
Иванович, — нет, позвольте…
— А я вас, извините, сердечно полюбил, Клим
Иванович, вы для меня, знаете… муж разума и вообще… лицо!
— Вот и еще раз мы должны побеседовать, Клим
Иванович, — сказал полковник, поднимаясь из-за стола и предусмотрительно держа в одной руке портсигар, в другой — бумаги. — Прошу! — любезно указал он на стул по другую сторону стола и углубился в чтение бумаг.
— А ты уступи, Клим
Иванович! У меня вот в печенке — камни, в почках — песок, меня скоро черти возьмут в кухарки себе, так я у них похлопочу за тебя, ей-ей! А? Ну, куда тебе, козел в очках, деньги? Вот, гляди, я свои грешные капиталы семнадцать лет все на девушек трачу, скольких в люди вывела, а ты — что, а? Ты, поди-ка, и на бульвар ни одной не вывел, праведник! Ни одной девицы не совратил, чай?
— Что же, Клим
Иванович, долго еще царь торговаться будет?
— Клим
Иванович! — радостно и боязливо воскликнул Митрофанов, схватив его за рукав. — Здравствуйте! Вот в каком случае встретились! Господи, боже мой…
— Как же, Клим
Иванович? Значит — допущено соединение всех сословий в общих правах? — Тогда — разрешите поздравить с увенчанием трудов, так сказать…
— Дело — прошлое, Клим
Иванович, а — был, да, может, и есть около вас двуязычный человек, переломил он мне карьеру…
— Клим
Иванович, — услышал он горестный возглас, — наши говорят, что из Петербурга гвардию прислали с большими пушками…
— Вижу, что ты к беседе по душам не расположен, — проговорил он, усмехаясь. — А у меня времени нет растрясти тебя. Разумеется, я — понимаю: конспирация! Третьего дня Инокова встретил на улице, окликнул даже его, но он меня не узнал будто бы. Н-да. Между нами — полковника-то Васильева он ухлопал, — факт! Ну, что ж, — прощай, Клим
Иванович! Успеха! Успехов желаю.
— «Восемьдесят тысяч верст вокруг самого себя», — как сказал Глеб
Иванович Успенский о Льве Толстом. А ведь это, пожалуй, так и установлено навсегда, чтобы земля вращалась вокруг солнца, а человек — вокруг духа своего.
— Прелестный человек был Глеб
Иванович! Я его видела, когда он уже совсем духовно истлевал, а супруг мой близко знал его, выпивали вместе, он ему рассказы свои присылал, потом они разошлись в разуме.
— Никого не поймали. Ты, Клим
Иванович, поди-ко к себе в гостиницу, покажись там…
— А не кажется тебе, Клим
Иванович, что дети — наибольше чужие люди родителям своим?
— Кстати, Клим
Иванович, — сказала она.
— Зря ты, Клим
Иванович, ежа предо мной изображаешь, — иголочки твои не страшные, не колют. И напрасно ты возжигаешь огонь разума в сердце твоем, — сердце у тебя не горит, а — сохнет. Затрепал ты себя — анализами, что ли, не знаю уж чем! Но вот что я знаю: критически мыслящая личность Дмитрия Писарева, давно уже лишняя в жизни, вышла из моды, — критика выродилась в навязчивую привычку ума и — только.
— Не понял, — сказала она, вздохнув. — Хочется мне, чтоб перепрыгнул ты через голову свою. Тебе, Клим
Иванович, надобно погреться у другого огня, вот что я говорю.
— Клим
Иванович — позвольте узнать: революция кончилась?
Но вот он наклонился вниз, как бы готовясь спрыгнуть с крыши, мрачно спросил: — Меня? — и крикнул: — Клим
Иванович, к вам пришли!
— Ну, что вы — сразу? Дайте вздохнуть человеку! — Он подхватил Самгина под локоть. — Пожалуйте в дом, там приготовлена трапеза… — И, проходя мимо казака, сказал ему вполголоса: — Поглядывай, Данило, я сейчас Васю пришлю. — И тихими словами оправдал свое распоряжение: — Народ здесь — ужасающий, Клим
Иванович, чумовой народ!
Цитаты из русской классики со словом «Иванович»
Ассоциации к слову «Иванович»
Синонимы к слову «иванович»
Предложения со словом «иванович»
- Оно далось ему, вероятно, тем более легко, что стало парафразом написанного ровно за два года до того, в ноябре 1925 года, стихотворения «О том как иван иванович попросил и что из этого вышло».
- – Ты мне, это, будь другом, пивка захвати из холодильника, а то у меня после вчерашнего бадун иванович башку раскалывает.
- Тащу себя дальше в номер на второй этаж с двумя спальнями для родителей и нас остальных и обнаруживаю, что в номере дубак иванович и переохладиться до состояния льдинки можно минут так за минуту, такое хе-хе.
- (все предложения)
Значение слова «Иванович»
Дополнительно