Неточные совпадения
Я долго измышлял,
чем бы уязвить больнее эту
рыжую толстую женщину с двойным подбородком и без глаз.
А дед жестоко колотил
меня за каждое посещение нахлебника, которое становилось известно ему,
рыжему хорьку.
Я, конечно, не говорил Хорошему Делу о том,
что мне запрещают знакомство с ним, но откровенно рассказывал, как относятся к нему в доме.
Первый раз он бил бабушку на моих глазах так гадко и страшно. Предо
мною, в сумраке, пылало его красное лицо, развевались
рыжие волосы: в сердце у
меня жгуче кипела обида, и было досадно,
что я не могу придумать достойной мести.
После говорит он
мне: «Ну, Акулина, гляди же: дочери у тебя больше нет нигде, помни это!»
Я одно свое думаю: ври больше,
рыжий, — злоба —
что лед, до тепла живет!
Неточные совпадения
— Когда роешься в книгах — время течет незаметно, и вот
я опоздал домой к чаю, — говорил он, выйдя на улицу, морщась от солнца. В разбухшей, измятой шляпе, в пальто, слишком широком и длинном для него, он был похож на банкрота купца, который долго сидел в тюрьме и только
что вышел оттуда. Он шагал важно, как гусь, держа руки в карманах, длинные рукава пальто смялись глубокими складками.
Рыжие щеки Томилина сыто округлились, голос звучал уверенно, и в словах его Клим слышал строгость наставника.
— Это, очевидно, местный покровитель искусств и наук. Там какой-то
рыжий человек читал нечто вроде лекции «Об инстинктах познания», кажется? Нет, «О третьем инстинкте», но это именно инстинкт познания.
Я — невежда в философии, но —
мне понравилось: он доказывал,
что познание такая же сила, как любовь и голод.
Я никогда не слышала этого… в такой форме.
—
Рыжий напоминает
мне тарантула.
Я не видал этого насекомого, но в старинной «Естественной истории» Горизонтова сказано: «Тарантулы тем полезны,
что, будучи настояны в масле, служат лучшим лекарством от укусов, причиняемых ими же».
«Он мстит
мне? За
что? — подумал Самгин, вспомнил, как этот
рыжий сластоежка стоял на коленях пред его матерью, и решил: — Не может быть. Варавка любил издеваться над ним…»
— Да думает,
что ты пренебрегаешь ею.
Я говорю ей, вздор, он не горд совсем, — ведь ты не горд? да? Но он, говорю, поэт, у него свои идеалы — до тебя ли,
рыжей, ему? Ты бы ее побаловал, Борис Павлович, зашел бы к ней когда-нибудь без
меня, когда
я в гимназии.