Нередко на эти беседы приходила бабушка, тихо
садилась в уголок, долго сидела там молча, невидная, и вдруг спрашивала мягко обнимавшим голосом...
Играя желтенькой записной книжкой и карандашом, он
садился в уголок, и пронзительные глазки его, щупая заседающих людей, как бы раздевали их.
Вот отец Аввакум, бледный и измученный бессонницей, вышел и
сел в уголок на кучу снастей; вот и другой и третий, все невыспавшиеся, с измятыми лицами. Надо было держаться обеими руками: это мне надоело, и я ушел в свой любимый приют, в капитанскую каюту.
Мой приход — я это мог заметить — сначала несколько смутил гостей Николая Иваныча; но, увидев, что он поклонился мне, как знакомому человеку, они успокоились и уже более не обращали на меня внимания. Я спросил себе пива и
сел в уголок, возле мужичка в изорванной свите.
Нравился девушкам и другой брат, Емельян. Придет на девичник,
сядет в уголок и молчит, как пришитый. Сначала все девушки как-то боялись его, а потом привыкли и насмелились до того, что сами начали приставать к нему и свои девичьи шутки шутить.
Неточные совпадения
Он не стеснял молодого естествоиспытателя:
садился где-нибудь
в уголок комнаты и глядел внимательно, изредка позволяя себе осторожный вопрос.
Вошли
в ресторан,
сели за стол
в уголке, Самгин терпеливо молчал, ожидая рассказа, соображая: сколько лет не видел он брата, каким увидит его? Дронов не торопясь выбрал вино, заказал сыру, потом спросил:
Он
сел, открыл на коленях у себя небольшой ручной чемодан, очень изящный, с
уголками оксидированного серебра.
В нем — несессер,
в сумке верхней его крышки — дорогой портфель,
в портфеле какие-то бумаги, а
в одном из его отделений девять сторублевок, он сунул сторублевки во внутренний карман пиджака, а на их место положил 73 рубля. Все это он делал машинально, не оценивая: нужно или не нужно делать так? Делал и думал:
Нет, берег, видно, нездоров мне. Пройдусь по лесу, чувствую утомление, тяжесть; вчера заснул
в лесу, на разостланном брезенте, и схватил лихорадку. Отвык совсем от берега. На фрегате,
в море лучше. Мне хорошо
в моей маленькой каюте: я привык к своему
уголку, где повернуться трудно; можно только лечь на постели,
сесть на стул, а затем сделать шаг к двери — и все тут. Привык видеть бизань-мачту, кучу снастей, а через борт море.
Любимым местом Дерсу был
уголок около печки. Он
садился на дрова и подолгу смотрел на огонь.
В комнате для него все было чуждо, и только горящие дрова напоминали тайгу. Когда дрова горели плохо, он сердился на печь и говорил: